Читать «Три дня одной весны» онлайн - страница 11

— Но почему…

— Молчите, говорю вам! О боже, — с отвращением глядя на Халимбая, проговорил Усмон Азиз, — было бы только справедливо, если бы ненавистные вам босяки эту вот тушу, похожую на мешок с мясом, — и он указал на внушительное чрево собеседника, — оборванца, чей сундук набит золотом, привязали к лошадиному хвосту и, воочию показав все муки ада, выбросили бы затем, как жалкую, никому не нужную собаку!

Краска залила круглое и плоское лицо Халимбая, и он сказал дрожащим от обиды голосом:

— Господин напрасно сулит мне такие несчастья. Господин хорошо знает, что из одной овцы нелегко получаются две.

— Терпение, бай, терпение — вот камень, на котором нужно возводить свое благосостояние. В святом писании сказано, что истинный мусульманин должен обвязать свой живот поясом терпения. А вы? Вы не успокоитесь, от одной овцы получив две. Вам до смерти хочется как можно скорее получить от нее четыре! Но не зря говорят: алчные глаза насыщаются только в могиле. Коль не могли смирить свою жадность — ступайте в могилу, так вам и надо.

— Вы и сами, — решился заметить Халимбай, — состоятельным были…

— А я и сейчас состоятелен! — вскинув голову в голубой чалме, резко сказал Усмон Азиз. — Однако с жестокостью к своим пастухам и слугам в отличие от вас не относился никогда! Совсем напротив: я вместе о пастухами по целым неделям скот пас, и вовсе не потому, что это занятие мне по душе. А потому, бай, чтобы они не ощущали себя рабами, чтобы видели, что мы все одного отца дети, и чтобы не таили против меня опасной злобы. А вы и вам подобные… Слуга ваш в иной мир уйдет, так вы не только о саване и могиле для него, бедного, не позаботитесь — вы даже его похоронами побрезгуете!

Халимбай не отрывал взгляда от закопченного кумгана.

— Хочу спросить вас еще вот о чем, — после недолгого молчания заговорил Усмон Азиз, и когда Халимбай, подняв голову, нерешительно глянул ему в лицо, продолжил: — Хоть раз вы задумывались над тем, почему русские взяли верх?

— Нет, господин. Моего ума не хватит, чтобы понять…

— Жаль, бай, сто раз жаль! Но я вам помогу — если только можно помочь обреченному. Русские взяли верх потому, что все мы — от эмира до таких, как вы, пораженных проказой алчности, — все притесняли народ. Бедный человек в нашем благословенном краю жил хуже, чем собака. И вот этому бедному человеку с его поистине собачьей жизнью русские сказали: у тебя будет свобода, вода и земля. Вставай в наши ряды и бей притеснителей! Подумайте сами, бай: чего хочет слепой? Пару зрячих глаз. А голодному — что нужно прежде всего? Хлеб. Вот и бедняк, когда увидел, что у него на самом деле будет и земля, и вода, и свобода, когда он впервые ощутил вкус хлеба, не приправленного горькой мольбой, когда поразмыслил о своей, полной лишений жизни, — то отвернулся от нас и перешел на сторону русских. Мы опротивели своему народу, бай! — с отчаянием и мукой вымолвил Усмон Азиз, и на глазах его блеснули слезы. — Мы сами выбрали свою участь, сами подписали свой приговор, который навсегда лишил нас родины.