Читать «Павел Третьяков» онлайн - страница 245

В жизни Павла Михайловича все было уравновешенно, гармонично. И каждое событие происходило так, как приходят друг другу на смену времена года. Ничто не случалось слишком рано или слишком поздно. Ничто не оставляет впечатления ничтожности или чрезмерности. Всё — в свой срок, всё — как хорошо окатанная морем галька. Жизнь Третьякова подчинялась воле Божьей, а потому получила вид размеренного бега светил по небосводу. В последние годы жизни постепенно стали прерываться все те ниточки, которые связывали его с жизнью. Стали исчезать его радости и горести, до конца исполнен был его долг перед людьми и перед Богом. Один за другим от него отошли члены его большой дружной семьи — рядом оставалась только супруга. Отошла и галерея. Осталась только уникальная, редкая способность — не изменить себе, что бы ни происходило в жизни. Иметь богатство, иметь заслуженную славу — и остаться добрым, порядочным человеком. Потерять единственного сына, надежду и опору в делах, — и остаться христианином. Такая сила воли и такая глубокая вера даются не каждому.

Господь даровал Павлу Михайловичу не только красивую долгую жизнь, но и поистине христианскую кончину. «…4 декабря он просил настоятеля храма Св. Николая в Толмачах исповедовать и причастить его. Было 7 часов утра. Настоятель совершал литургию и думал отправиться к больному по окончании всей службы в храме. Но во время панихиды снова пришли посланные с просьбою поспешить к больному. Тогда панихида была на время прервана… Когда пришли к больному, он находился в полном сознании, но уже трудно было ему говорить. Тем с большим напряжением и силою он повторял: „Верую, верую, верую!“

По этой вере, засвидетельствованной многочисленными благотворениями и другими добрыми делами, да воздаст ему Господь увидеть „благая во стране живых“!»

Венок П. М. Третьякову и его поколению

Период последней трети XIX — начала XX века известен в литературе как «золотой век купеческой благотворительности». Современники называли эту эпоху «медичевским периодом». На эти несколько десятилетий пришелся расцвет предпринимательской благотворительности, совпавший с общим цветением русской культуры. Причин тому несколько.

На фоне бурного роста российской экономики повышается благосостояние купеческих семейств. Ярче всего это заметно в Москве, которая на протяжении всего XIX столетия превращается в главнейший торгово-промышленный центр Российской империи. Во второй половине столетия здесь один за другим возникают крупные торговые дома и товарищества на паях, здесь как грибы после дождя растут здания банков и бирж, здесь бьет ключом жизнь новой элиты России — элиты не аристократической, не субтильно-мечтательной, а деятельно-практической, предпринимательской. У этих людей больше свободных капиталов, чем у их дедов и прадедов, но дело не только в деньгах. От напористых и энергичных честолюбцев впору ждать свежих идей, свежих жизненных соков, которыми расцвела бы отечественная культура. И они дали новую кровь, новый импульс национально-религиозному возрождению.