Читать «Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка» онлайн - страница 400
Илья Зиновьевич Фаликов
— Позвольте, позвольте, так значит, вы сын Елизаветы Петровны? Вы знаете, что у меня стоит ее письменный стол? После ее смерти меня попросили взять его. Я никогда не знала вашей матери, но стол хранила в продолжение двадцати двух лет!
Так через двадцать два года в его руки попадает мамин стол.
Вслед за уезжающей Извольской, раздающей книги и сжегшей на прощанье ненужные бумаги, МЦ по инерции жжет у себя дома бумаги, под руку ей попадает газетная вырезка — фельетон, а там — стихи Мандельштама:
(«Не веря воскресенья чуду…»)
Стихи, посвященные ей, приписали какой-то «женщине-врачу на содержании у армянского купца». Автор фельетона «Китайские тени» — Георгий Иванов. МЦ возмущена до глубины души. Она садится за «Историю одного посвящения». Несколько смещая хронологию и последовательность событий, на выдуманную «быль» она отвечает слегка домысленным «подстрочником», в основе достоверным, излагая, как это было у нее с Мандельштамом летом 1916 года, когда появились стихи, ей посвященные, начиная с «Не веря воскресенья чуду…».
В «Историю…» попадают и собственное детство, и резковатый портрет матери, и лаборатория своего творчества, и обожание белой бумаги, и свои стихи, написанные до знакомства с Мандельштамом, и «всеэмигрантские казармы» — русский дом на авеню де ля Гар, и Владимирская губерния с прапращуром Ильей Муромцем, и Гумилёв со стихом о Распутине «Мужик», и история красного бычка, и замечательная речь няньки-волчихи Нади, и живописные очерки Александрова и Коктебеля, и печаль вперемешку с полемикой — много чего.
Этот мемуар она предполагает отдать в «Волю России», а пока суд да дело, читает его на своем вечере 25 мая 1931 года в зале «Эвритмия» на улице Кампань Премьер. 31 мая, на Троицын день, пишет Саломее:
Вечер прошел с полным успехом, зала почти полная. Слушали отлично, смеялись где нужно, и — насколько легче (душевно!) читать прозу. 2-ое отд<еление> были стихи — мои к М<андельшта>му, где — между нами — подбросила ему немало подкидышей — благо время прошло! (1916 г. — 1931 г.!) (Он мне, де, только три, а ему вот сколько!) А совсем закончила его стихами ко мне: «В разноголосице девического хора», — моими любимыми.
Денежный успех меньше, пока чистых 700 фр<анков>, м<ожет> б<ыть> еще подойдут, — часть зала была даровая, большая часть 5-франковая, «дорогих» немного. Но на кварт<ирный> налог (575 фр<анков>) уже есть — и то слава Богу. Хотя жаль. <…>
Запись из дневника поэтессы Христины Кротковой: «Только что с вечера Марины Цветаевой. Билеты дорогие, но публики довольно много. С изрядным опозданием на деревянной сцене появляется она — в ярко-красном вечернем платье, декольте. Держит себя очень непосредственно, но почти не бестактно. Звонкий, не низкий голос, которым она прекрасно владеет. Вероятно, из нее вышла бы неплохая актриса».