Читать «Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка» онлайн - страница 367
Илья Зиновьевич Фаликов
Это письмо Маяковский разместит на своей выставке «20 лет работы», в феврале 1930 года. В его записной книжке сохранился мёдонский адрес МЦ.
МЦ надеялась на ноябрь — «Воля России» обещала напечатать «Красного бычка». Поэму перенесли в следующий номер, а в конце ноября 1928-го МЦ просит Анну Тескову: «Мы очень нуждаемся, все уходит на квартиру и еду (конину, другое мясо недоступно — нам), печатают меня только «Последние новости» (газета), но берут лишь старые стихи, лет 10 назад. — Хороши
Тескова обрадовала ее, прислав рукопись «Юношеских стихов», и эта радость соединилась со второй: Анна Антоновна перевела на чешский язык и напечатала очерк МЦ о Рильке «Твоя смерть» в журнале «Lumir» (Прага. 1928. № 6/7). «(NB! Меня (прозу) еще никто никогда ни на какой язык не переводил. Вы — первая). Рильке вернулся домой, в Прагу. Сколько у него стихов о ней в юности!»
Еще в июле МЦ просила Гронского занести «После России» художнице Наталье Гончаровой. Опять Трехпрудный. Жили-то по соседству, но в разных временах: МЦ полагает, что Гончарова старше ее на пятнадцать лет, а на самом деле — на одиннадцать, как и Вера Муромцева.
Мастерская Натальи Гончаровой и Михаила Ларионова — общая — находилась в Париже на улице Висконти, 6-е, рядом с ней — дом, где жил и умер Жан Батист Расин, автор трагедии «Федра». На книге МЦ поставила надпись: «Наталье Гончаровой — от дома в Трехпрудном до расинского дома — с любовью.
С Новым Годом, дорогая Наталья Сергеевна!
Ставлю свой под знак дружбы с Вами. О, не бойтесь, это Вам ничем не грозит. На первом месте у меня труд — чужой, на втором — свой, на третьем — труд совместный, который и есть дружба.
— Столько нужно Вам сказать, —
Писать о Вас начала, боюсь — выйдет не статья, а целая книжка. Сербы подавятся, чехи задохнутся, проглотит только добрая воля (к нам обеим) «Воли России». (Впрочем, остатками накормим и чехов и сербов!)
Просьба: когда я у Вас попрошу, дайте мне час: с глазу на глаз. Хочу, среди другого, попытку эмоционально-духовной биографии, я много о Вас знаю, всё, что
Написаны пока: улица, лестница, мастерская. Еще ни Вас, ни картин. Вы на конце мастерской, до которого еще не дошла. Пока за Вас говорят вещи (включаю и века Вашего дома). Говорю Вам, любопытная вещь.
А вот два стиха о Наталье Гончаровой — той, 1916 г. и 1920 г. — встреча готовилась издалека.
А вот еще головной платок паломника, настоящий, оттуда, по-моему — Вам в масть. Целую Вас и люблю Вас.
— До 3-го!