Читать «Говорящий с травами. Книга вторая. Звери» онлайн - страница 130

– Трогай – голос его был глух и почти не слышен, но Пчелка безропотно шагнула в реку. Матвей спрыгнул в воду и уперся в телегу, помогая лошади преодолеть течение. Выбрались на косогор и направились по тому, что когда-то было главной улицей их деревеньки, в сторону тех трех домов. Полная, безоговорочная тишина. Колеса выбивали на ухабах облачка серо-черной пыли, гулко бухая в ямы и временами пронзительно поскрипывая. Звуки эти тоскливо бились о закопченные печные трубы и растворялись в тишине. Мама все так же молча смотрела вокруг и уже не плакала, только сгорбилась и сжала кулаки до белых костяшек. Матвей подстегнул Пчелку, желая быстрее миновать пепелище.

Вот и знакомый двор. Матвей оглянулся на маму: та смотрела на него как-то растерянно, беспомощно.

– Пойдем, мам…

Аксинья неловко слезла с телеги, оправила юбку, одернула рубаху, поправила выбившийся из-под косынки локон… Она к мужу приехала. Сжала губы и решительно шагнула во двор, толкнув скрипучую калитку. Увидела могилу, и вся решимость испарилась вмиг. Колени ослабли, и она упала бы, но вошедший следом Матвей подхватил ее под руки.

– Не пойду, сынок, не могу… – слезы лились из ее глаз, она не отрывала взгляда от оплывшего могильного холмика, изо всех сил сжимая руку сына. Матвей только кивнул и усадил маму на стоящую у стены дома лавку, а сам принялся прибирать могилу. За это время холмик просел, нанесло разного сора, да и наспех сколоченный тогда крест покосился.

Странно это, могила во дворе, но тогда он не мог по-другому, а теперь уже поздно что-то менять. В сарае Матвей нашел запас сухой древесины: брус, неотесанные плахи и с десяток ровных, выглаженных рубанком досок. Самое то нормальный крест сладить. Инструмент он привез с собой, и сейчас каким-то даже упоением принялся за работу. Маму он решил не беспокоить, ей надо побыть одной…

Он уже заканчивал работу, когда в проеме ворот возникла невысокая фигурка и по усыпанному соломой и стружкой полу пролегла длинная густая тень. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, подступала ночь. Матвей и не заметил, как минул остаток дня.

– Пойдем, сынок – мама подошла к нему со спины и смотрела на лежащий на полу крест – Пойдем. Я поснедать собрала, да и о ночлеге подумать надо.

Матвей в последний раз ударил молотком по шляпке гвоздя, вгоняя его в белесую древесину, выпрямился и прижал маму к себе:

– Пойдем, мам. Крест… завтра поставим – голос его предательски сорвался.

– Ну что ты, сынок, ну что ты… – мама прижала его голову к плечу и гладила его до неприличия отросшие кудри. Она шептала монотонно, как в детстве, когда хотела утешить, а он беззвучно плакал, до крови закусив губу, чтобы не взвыть в голос…

Выйдя из сарая, Матвей удивленно воззрился на стоящую во дворе телегу и привязанную рядом Пчелку, мерно жующую сено. Как же он не заметил, как мама открывала и закрывала ворота? Под сохранившимся рядом с сараем навесом была устроена небольшая кирпичная печь, и стоял стол с лавками. На столе была разложена нехитрая еда, на печи закипал их походный котелок. Мама молча легонько толкнула его в плечо, направляя к стоящей у угла дома большой кадке, заполненной дождевой водой. С наслаждением умывшись, Матвей уселся за стол и принялся за еду. Мама сидела напротив и смотрела на него, подперев щеку кулаком и грустно улыбаясь.