Читать «Говорящий с травами. Книга вторая. Звери» онлайн - страница 129

Он метнулся к ней, обнял, прижал к груди:

– Ну что ты, мам?

Аксинья рыдала в голос, цепляясь за его плечи, как утопающий цепляется за протянутую ему руку.

– Сынок, он ведь умер, сынок… как же мы теперь? Ведь не пожил совсем…

Она плакала, словно выпуская наружу всю скопившуюся боль. Матвей гладил ее по волосам и думал о том, как много горя и слез он видел за этот год, как много боли пришлось вынести его такой хрупкой маме.

С трудом сглотнув вязкий комок в горле, он отстранил от себя маму и внимательно посмотрел ей в глаза:

– Но мы живы, мам. Отец был бы рад, понимаешь? Он все для этого сделал.

– Как же ты на него похож – она снова расплакалась, прижав его голову к груди. Потом оттолкнула легонько:

– Пора, сынок – голос ее был сух и безжизнен.

– К вечеру доберемся, мам, солнце еще не сядет – он хлопнул Пчелку по крупу, и телега с легким скрипом стронулась с места…

Дорога петляла по тайге, ныряя в глубокие увалы и выкатываясь на залитые солнцем поляны. Они ехали молча. Мама вязала, Матвей правил Пчёлкой да поглядывал за Серко, привычно челночившим где-то впереди. По мере приближения к реке волнение Матвея нарастало все сильнее. Он, конечно, старался не подавать виду, но маму не обманешь. Когда он в очередной раз оглянулся проверить, все ли в порядке, мама ободряюще улыбнулась, хотя и ее глаза выдавали такую боль, что Матвею стало стыдно. Ладно мама, но он-то? Мужик же, а туда же, вот-вот с телеги соскочит и бегом побежит. Вот только куда? Вперед, к отцовой могиле, или же подальше от своего страха? Поэтому он продолжал молча править, сцепив зубы и временами без нужды похлопывая Пчелку вожжами по крупу.

Вот и знакомый поворот, совсем рядом их пасека. Матвей с трудом подавил желание свернуть с дороги, проверить, как там улики, посидеть в их с батей шалаше. Но солнце уже давно перевалило полуденную черту и готовилось упасть в тайгу, так что стоило поторопиться. Они с мамой еще перед выездом решили, что ночевать станут в доме, во дворе которого похоронен отец: все равно в деревне им придется пробыть пару дней. Ну а если сложилось так, что и этого дома уже нет или он кем-то занят, то и на берегу спокойно переночуют, благо мама уже пообвыклась с походным бытом.

Они выехали из тайги, и Матвей натянул вожжи. Солнце из-за их спин заливало пустошь, бывшую когда-то их деревней, розовым светом. Дом деда Власа так и стоял на косогоре над рекой, глядя на них слепыми бельмами окон. Пустой дом сразу видно. Он стоит одинокий, как брошенный старик, ссутулившись и немного скособочась, и уже не ждет иной судьбы. А за ним – выжженная черная пустошь с торчащими печными трубами. В дальнем конце деревни виднелись три дома, те самые. Матвей зацепился взглядом за средний из них и уже не отпускал его. Мама сидела в телеге, прижав ладонь ко рту и с ужасом глядя на представшую ее глазам картину. Матвей, конечно, рассказал ей о пожаре, но увидеть это своими глазами… Да и Матвею было не по себе. В тот день он увидел слишком много страшного, и вид сгоревшей деревни слился со всеми остальными ужасами того дня. Сейчас останки мертвой деревни лежали перед ним чужеродной деталью пейзажа, серым пятном, мертвенно спокойным и тихим. Не брехали собаки, не мычали коровы, не галдели птицы. Только шумливый говор реки наполнял эту тишину.