Читать «Крестоносцы социализма» онлайн - страница 129

Главная причина неудачи «хождения в народ» известна: народники ошибочно рассматривали крестьянство как силу, способную осуществить социалистическую революцию, держались «совершенно иллюзорного представления о „перманентной революционности“ народа». Ошибочность, иллюзорность народнических представлений о крестьянстве в значительной степени объяснялась тем, что они строились абстрактно, не из жизни, а из теоретических умозаключений, плохо связанных с жизнью. В результате, народники, естественно, разочаровались в настроении народа, а народ, со своей стороны, не понял их.

Итак, с точки зрения реализации народнических замыслов «хождение в народ» потерпело крах. Но, оказавшись неудачным, оно не стало бесплодным. Напротив, опыт «хождения в народ» был во многих отношениях плодотворным. Во-первых, он неизмеримо расширил круг борцов за свободу и приумножил их активность. «Движение не только не уменьшается, но идет crescendo, – писал Д.А. Клеменц П.Л. Лаврову после арестов 1874 г. – Вместо паники вы встречаете энтузиазм, люди вырастают словно из земли». С 1875 г. начался новый этап движения, приведший к созданию гораздо более крупных, чем в 1871 – 1874 гг., революционно-народнических организаций всероссийского значения.

Во-вторых, практическая безрезультатность «хождения» ударила по иллюзиям народников, заставила их усомниться в «перманентной революционности» народа. «Все почувствовали, – вспоминал Кравчинский, – что таким путем, каким шли до сих пор, идти дальше нельзя». В итоге народники занялись поисками других, более рациональных путей борьбы и сумели поднять освободительное движение на новый этап. Началось их высвобождение из-под груза специфически народнического аполитизма. Выдающуюся роль в этом сыграл процесс «193-х». Он резко ускорил переход народников от аполитичной пропаганды в деревне к политической борьбе непосредственно против самодержавия, поскольку столкнул их лицом к лицу с царским правительством и помог им убедиться в необходимости поставить борьбу против деспотизма такого правительства во главу угла. Именно с 1878 г., сразу вслед за процессом «193-х», начался новый террористический (нацеленный уже против царизма) фазис движения: 23 января был объявлен приговор по делу «193-х», а 24 января Вера Засулич стреляла в царского сатрапа Ф.Ф. Трепова.

В-третьих, «хождение в народ» 1874 г. сильно обеспокоило «верхи»: правительство, по выражению Кравчинского, хоть и «сдуру», но «перепугалось» (В.Г. Короленко отметил даже: «перепугалось насмерть»). Власти считали тогда народ «гранитным пьедесталом престола» и недоумевали, «отчего агитаторы пошли в гранит». Сочувствие крестьян в ряде мест и случаев к пропаганде народников вызвало переполох в «верхах». С конца 1874 г. царизм начал собирать одно за другим представительные совещания, чтобы исследовать причины «быстрого распространения разрушительных учений» и «обсудить, не представляется ли необходимым принять какие-либо другие (помимо репрессий. – Н.Т.) меры с целью уменьшения влияния обнаружившейся деятельной пропаганды». Документы этих совещаний, а также майский 1875 г. циркуляр обер-прокурора Синода Д.А. Толстого и записка министра юстиции К.И. Палена под выразительным названием «Успехи революционной пропаганды в России» (1875 г.) требовали мобилизовать «все благомыслящие элементы общества» на борьбу с пропагандой.