Читать «Дом проклятых душ» онлайн - страница 126

Но она не стала этого делать. По большому счету, он угадал! Так оно и было: не то фантастика, не то детективщина!

– Типа того, – кивнула Маша. – Только я даже не знаю, как точно жанр определить. Здесь полная путница времен. Причем мы в них и перемещаемся, и со стороны наблюдаем, будто кино смотрим, а вмешаться не можем.

– То есть мы сейчас в каком-то другом времени, не в нашем? – спросил Горностай с той же нерешительностью в голосе.

– Не знаю, – призналась Маша. – Знаю только, что нам надо уходить отсюда как можно скорей.

– Пошли! – откровенно обрадовался Горностай. – Я буду просто счастлив отсюда сорваться! А по пути ты мне все расскажешь про… ну, про убийство этого, ну…

Маша поняла, что Горностай отнюдь не забыл про ее обмолвку, но говорить об этом ей совершенно не хотелось, так что она с ловкостью, которой сама от себя не ожидала, можно сказать, с легкостью необыкновенной, обогнула внезапно встретившийся на ее пути ухаб.

– Как же ты пойдешь? Ты же босиком! – ахнула она, уставившись на ноги Горностая.

Тот смешно пошевелил пальцами и повыше поддернул сползшие галифе, открыв худые щиколотки.

У Маши почему-то неровно забилось сердце.

Никогда в жизни она не думала… нет, она даже вообразить не могла, что босые мужские ноги могут выглядеть так волнующе! Ей, чистюле и аккуратистке, некоторым образом даже зануде, весьма чувствительно относившейся к деталям своего и чужого туалета, очень критично воспринимавшей цвет мужских носков (они должны быть непременно в цвет брюк, или, в крайнем случае, на тон светлее обуви, белые носки надевают только с кроссовками, а с сандалиями боже упаси, это грех смертный, незамолимый!), и в голову не могло прийти, что мужчина может выглядеть настолько шикарно – вот именно шикарно! – в измятых, выгоревших галифе и в какой-то безумной телогрейке, распахнутой на груди, с торчащей из кармана рукояткой нагана.

Галифе снова сползли, открыв впалый живот с тонкой полоской темных волос, поднимающихся к груди, на которой она немного расширялась, превращаясь в легкую курчавую поросль.

Маша не могла отвести взгляда от его ключиц, от его горла, на котором вдруг нервно дернулся кадык, от его поросшего щетиной подбородка, от губ, искусанных до крови, когда он терпел пытки Жуки…

Горностай вдруг быстро облизнул губы, словно они пересохли, и у Маши до такой степени помутилось в голове, что она покачнулась.

– Что с тобой? – донесся до нее голос, словно бы звучавший где-то далеко, и руки, мужские руки обхватили ее так крепко, как никто и никогда в жизни ее не обнимал.

Впрочем, какой вообще мужчина мог ее обнимать, кому она была нужна – одинокая, замкнутая, высокомерная, жалкая, застенчивая, зажатая недотрога, которая воздвигла вокруг себя такие высоченные стены из своих комплексов, из недоверия к себе, что за ними не разглядеть было ни ее стройной фигуры, ни чудесных ног, ни пышных волос, ни ярких глаз, ни ума ее, ни чувства юмора, ни отчаянной жажды любви… ничего, словом, невозможно было увидеть!