Читать «Наследство последнего императора. 2-я книга» онлайн - страница 255

Он расстелил на земле исподнюю рубашку Боткина и приказал:

– Мертвяков обшарить и всё – сюда! Да живо!

– А смотри, братцы, у царицки-то что! – крикнул коренастый Файка.

– Чевой?

– Золото на руке у ней нанизано – как есть проволкой. Проволка из золота!

– Какая там ещё проволока? – озадаченно спросил Ермаков, подходя к трупу Александры, лежащей на земле около плахи. – Опять ты около покойницы вертишься, подлец!

– На все руки себе золотую проволку накрутила, подстилка распутинская! – кипятился Файка, стараясь разоблачительной ненавистью к Александре отмыться от презрения товарищей.

– И золото народу пойдёт, – спокойно заверил Ермаков Файку и всех остальных. – Может, мы за ту проволоку школу в Коптяках построим. Давно там школу надо ставить, учителей хороших нанять. А то – Ивану Седых избу справим. Есть у тебя хата, Иван?

– Нету, – ошалело выговорил белобрысый заместитель. – Покуда под германскими газами издыхал, батька с матерью померли, сестрёнки-малолетки по миру пошли, а изба развалилась, – с ненавистью закончил он.

– Значит, пусть Николашка с Сашкой заплатят, – заявил удовлетворённо Ермаков. – И то мало, ежели платить за тебя и за всех, кто царскою волей убит, искалечен и кровь за него пролил.

– А у фрельны ничего… – огорчённо доложил Файка.

– Ты уже к ней скакнул, сучий сын! – рассердился Ермаков. – Пошёл дрова рубить!

Скоро на рубашке выросла кучка бриллиантов, серёг, колечек, золотых цепочек, ладанок, жемчужных бус. Ермаков связал углами рубашку в узел, взвесил на руке и приказал Ивану Седых:

– Ко мне в бричку! И поглядывай. Видел, как Никитич голову оттяпал?

– Все видели…

– Не забывай. И если кому надо, то напомнишь. Воровские руки отрубит в два счета.

И опять замелькали и застучали тесаки и топоры. Хрустели под ними кости и чавкало человеческое мясо – девушки и их мать исчезли навсегда. Потом пришёл черед повара, лакея. Их расчленили и сложили кучей почему-то отдельно от Романовых, и сделали это, не сговариваясь. Нетронутым оставался труп Боткина.

На площадке у шахты Ганиной Ямы уже высилась настоящая гора из голов, частей рук и ног, кусков ягодиц и внутренностей, обрубков рёбер с красной плотью между ними. От горы несло гнилой кровью и требухой с фекалиями. По команде Ермакова, рабочие понемногу бросали кровавые куски в огонь. Не жалея поливали керосином, он вспыхивал, выбрасывая облака копоти и чада, а когда осторожно добавляли в костёр серную кислоту, куски быстро обугливались, чернели и горели медленным, ярко-белым и устойчивым пламенем. Над верхушками деревьев поплыл тяжёлый жирный дым. Скоро смрад горящего мяса и костей стал невыносим, нечем было дышать.

Тогда Ермаков разбил отряд на две смены. Одни жгли, другие шли подальше в лес – отдышаться, перекурить и поднести к костру ещё дров. Безостановочно визжала пила и стучали топоры дровосеков.