Читать «Наследство последнего императора. 2-я книга» онлайн - страница 247

– А ты не спалишь? Вона какую топку раздул. Да и чей он теперь, лес? Твой?

Лицо Ермакова перекосилось. Он ощерился и вплотную приступил к белобрысому солдату.

– Мой. И твой тоже. Теперь лесу хозяин – весь простой народ. И таких, как ты, порядку учить будем. Не только словами. Прикладами, если станется. Или шомполами. И потому ты у меня сейчас своим языком лес тушить будешь!

Белобрысый хмыкнул, прищурился, словно впервые увидел Ермакова, и протянул с презрительным удивлением:

– Ещё чаво! Слыхали, братцы? Ты кому грозишь, пролетарий? Солдату с фронта? Леса ему жалко! Иди на свой завод, там и сберегай… – он не закончил.

Ермаков вытащил маузер и рукояткой ударил белобрысого в лоб. Кровь моментально залила тому глаза.

Солдаты тихо и недовольно зароптали.

– Дак что ж он… – вытирая ладонью кровь со лба, ошарашено спрашивал, оглядываясь по сторонам, белобрысый. – Меня на фронте офицерьё не смело тронуть… Какой ты большевик!.. Дракон ты, только красный…

Солдаты загомонили громче, кто-то произнес с неодобрением:

– Ты, Захарыч, того… Руку прикладывать на своего же… Не стара армия.

– Так нашего брата не мордовали…

– А как мордовали? – с вызовом поинтересовался Ермаков.

– Да уж пистолем по лбу не били.

– Тоже «товарищ» вылупился, – буркнул белобрысый, продолжая вытирать кровь.

– Так! – грозно заявил Ермаков. – Всем построиться. Равнение!

Старые рефлексы сработали – солдаты мигом выстроились во фронт и замерли, пожирая Ермакова глазами и тем признавая в нём начальство. Смирно застыли в строю и вольнонаёмные из рабочих.

– Значит, так, – веско заговорил Ермаков, медленно прохаживаясь вдоль строя. – Мы все тут – товарищи, и Ванька Седых, – он ткнул пальцем в белобрысого, – тоже брат нам всем по трудящемуся классу, хоть дурак. Но на выполнении задачи, котору поставили нам советская власть и партия большевиков, я для вас – товарищ военный комиссар! А не Захарыч и не Петруха. Здесь у нас не царская и не керенская армия – да! Дисциплина у нас тут – железно-каменная, большевицкая. И ежели кто задумает перечить советскому военному комиссару, башку тому снесу и уложу рядом с Николашкиной. Как понял? Ты! – он ткнул пальцем в грудь белобрысого. – Товарищ Седых?

– Так точно, – угрюмо ответил белобрысый. – Дисциплина.

– Как отвечаешь командиру? – набычился Ермаков и снова взялся за маузер.

– Так точно! – вытянулся Седых. – Сполняем крепку большевицку дисциплину, товарищ главный военный комиссар!

Ермаков кивнул, усмехаясь.

– Совсем другое дело. Молодец. Теперь только так и будем жить.

Он ещё раз прошёлся вдоль строя. И заговорил – неожиданно мягко и доверительно. Сначала вполголоса, но постепенно голос его креп, звенел, и уже ничего не было вокруг – ни леса, ни тьмы, ни костра, ни трупов на земле, ни отвратительного запаха свежей мертвечины, а только один мощный, как у опытного дьякона в церкви, голос Ермакова.

– Я хорошо понимаю, братцы-товарищи: никого наше задание не радует, приятного тут совсем ничего. Да и мне, ежели честно, как и вам… У самого с души воротит, блевать тянет. Но! Слушай меня внимательно! – он поднял указательный палец. – Ежели кто решил, что мы здесь у могильщиков хлеб отбиваем, тот неправильно понимает существо текущего политического момента.