Читать «Наследство последнего императора. 2-я книга» онлайн - страница 219

– Логика всех революций неизбежно ведёт к уничтожению монархов всех династий, – упрямо заявил Свердлов. – Даже декабристы, которых вы так уважаете, Владимир Ильич, первой задачей поставили: поголовное истребление Романовых. До последнего ребёнка. Даже французские революционеры…

– Даже французские революционеры, – перебил его Ленин, – казнили только главных Бурбонов – Людовика и Марию-Антуанетту. Но дофина пощадили.

– И все-таки, логика всех революций… – упрямо продолжил Свердлов.

– Ах эта логика революций! – насмешливо подхватил Ленин. – Да будет вам известно, любезнейший глава пролетарского государства, что любая логика любой революции, прежде всего, должна подчиняться соображениям настоящей, сиюминутной, и ещё больше – отдалённой политической пользы.

– Но… – поднял правую бровь Свердлов. – Мировая революция, о которой говорили Карл Маркс и Фридрих Энгельс…

– Яков Михайлович, – усмехнулся Ленин и сожалением посмотрел на Свердлова. – Если к вам пришла свежая мысль, о которой я, в отличие от вас, не знаю и догадаться не могу, то уместнее её развернуть на страницах «Правды». Я догадываюсь: вы по своей доброте душевной хотите мне помочь. И напомнить, что говорили святые угодники Маркс и Энгельс в евангелии под названием «Капитал» и в своих апостольских посланиях к пролетариату всего мира. Но, как ни странно, я помню главное: отцы коммунизма твёрдо были убеждены, что социалистическая революция наступит во всех странах Европы одновременно. Или, как минимум, в самых развитых капиталистических государствах. И это по науке. А что в жизни? Социалистическая революция случилась в стране, где капитал едва только начал развиваться. В государстве, представляющем собой самое слабое звено в цепи империализма. Мы знаем, по науке, что движущей революционной силой должен быть промышленный пролетариат. Но в России почему-то всё идёт не по науке, не по марксизму. В первой социалистической революции, в 1905 году, главной движущей силой, как вы знаете, оказались крестьяне. И революция была подавлена не только оттого, что у царя оказался премьером оказался беспощадный Столыпин. Но и потому, что лучшие друзья крестьян, их политические душеприказчики – эсеры – оказались не способны возглавить серьёзное движение. Людей из-за угла убивать – это да, тут эсерам равных нет. А мы тогда были ещё слишком слабы. И поэтому вместо системного политического процесса, Россия получила стихийные бунты, поджоги помещичьих усадеб, грабежи, убийства помещиков, священников, полицейских и другие разного рода зверства. Революционные протесты выродились в пошлый бандитизм.

Свердлов пожал плечами и сказал с лёгкой обидой:

– Не понимаю, товарищ Ленин, зачем вы имеете всё это мне вспоминать. Как будто я тогда жил на Луне. А я таки не на Луне жил, я на Урале был агентом нашего центрального комитета.

Хитро прищурившись, Ленин взял Свердлова под руку и добродушно ответил:

– Да-да, батенька, вы уж простите меня, старика, что повторяю столь элементарные вещи. Но это я к тому, что жизнь сложнее самых красивых теорий. Даже таких замечательных и научно обоснованных, как марксизм. Скажу вам чистосердечно: лично я не знаю, какую истину из своих бород вычесали бы Маркс и Энгельс, окажись они сегодня, сейчас в России, рядом с нами, в этой комнате. Впрочем, полагаю, что они поддержали бы меня и сказали: живой царь сейчас советской власти нужнее, чем мёртвый. Это я сто раз обосновывал. Даже Лев Давыдович со мной согласился.