Читать «Наследство последнего императора. 2-я книга» онлайн - страница 217
Николай Волынский
– Среди каких таких держав?
– Европейских. И американских тоже.
Ещё недавно мать Магдалина была простой монахиней Пелагеей Досмановой. Родилась она купеческой семье. Двенадцатилетней девочкой родители отдали её в Ново-Тихвинский монастырь, чтобы молилась о своей семье. Первое послушание Пелагея проходила на епархиальном свечном заводе. Со времени очень хорошо изучила монастырское хозяйство, вошла в дела и стала вести их настолько удачно, что заслужила одобрение епархиального начальства. Политикой Пелагея Досманова, естественно, не интересовалась. И совершенно не разбиралась в хитросплетениях родственных связей европейских монархов.
– Мать Николая Александровича – датская принцесса, – продолжил Яковлев. – Английский король, как я уже сказал, ему двоюродный брат. Кайзер Вильгельм – близкий родственник и ему, и Александре Фёдоровне. Королева Виктория, мать английского короля, – родная бабушка нашей бывшей императрицы. Покуда царь с семьёй здесь, он всё равно что за краем света. Никому до него дела нет, даже самым близким. У
них свои хлопоты. Теперь все так живут: каждый за себя. Но в Москве, в Европе, Николай будет перед глазами послов и посланников, газетчиков, шпионов разных. И отмахнуться от него не сможет никто. А вам, матушка, надо выбрать. Причём, немедленно! Потому что сегодня я уезжаю в Москву. Или вы помогаете мне, красному комиссару, увезти Романовых с детьми. Про детей, кстати, не забыли? У них пятеро детей, причём, один смертельно болен… Или, отказав мне, вы тем поможете местной власти и чекистам безнаказанно Романовых уничтожить.
Мать Магдалина отвернулась, подошла к образу Богородицы Тихвинской, стала на колени и шёпотом молилась с четверть часа. Яковлев терпеливо ждал.
Наконец настоятельница встала с колен, оправила рясу. Некоторое время молчала, словно прислушивалась к себе, потом подошла к Яковлеву, пристально глядя ему в глаза. Будто читала в них нечто-то важное. Наконец сказала:
– Чего же ты, братец, от меня хочешь?
– Ничего особенного. Приют для сестры Георгии и матроса. Они будут наблюдать за Семьёй до моего возвращения из Москвы.
Настоятельница вздохнула:
– Наклони голову.
Положила свою мягкую лёгкую ладонь на голову комиссара:
– Благослови, Господь, на доброе дело… Твои могут остаться в обители. Никто не узнает.
И уже прощаясь, вдруг спросила:
– А что, «сестра» твоя – не носит в себе?
От неожиданности Яковлев ничего вразумительного не сказал, только пробормотал что-то невнятное и поспешил на вокзал.
В Москве Ленин и Свердлов приняли Яковлева сразу.
Ленин выслушал его доклад в мрачном молчании. Вопреки своей привычке, вопросов не задавал. Лицо его время от времени покрывалось неровными красными пятнами, а на углах калмыцких скул перекатывались желваки. Вождь большевиков и председатель Совнаркома был зол, чего и не скрывал.
