Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 7» онлайн - страница 136

Тогда синеблузый подошел к Тимофею:

— Здорово, — сказал он. — Где же это вы, старые черти, шатались? Я вас на Афоне велел сыскать, — не нашли вас. Наврали вы все про Афон.

Старухи, хихикнув по-птичьи, укрыли лица платками.

— Не признаете? — спросил синеблузый. — В поезде мы с вами ехали.

— Нет, голубок, не признаю что-то, — осторожно сказал Тимофей, хитро вглядываясь в переносицу синеблузого. — Ты уж прости, голубок, тяжелая у меня память.

— Ну, ладно, а на Афоне-то вы были?

— Не пришлось, — сказал старик, — время не допустило, только грех на душу взял да по всем чекам проболтались.

Синеблузый, улыбаясь, стоял. Народ разошелся.

Тимофей, оглядев, нет ли вокруг кого, подмигнул синеблузому и довольно сказал:

— Четыре народа прошли наскрозь! От потеха!

— Хорошо отдохнули?

— Ох, уж и отдохнули, — сказал Тимофей, — прямо сил набрались, можно сказать. Повсюду были. Со вниманием ехали.

Падал огнями крупный и частый вечер. Он заогнил берега у моря.

— А зябко, небось, ехать? — спросил старик, поглядев на море, и не стал слушать ответа.

— Ох, и лето же нам выдалось. Я такого интересу набрался — за зиму не перескажешь.

А море, тяжелея к вечеру, плотно и масляно билось в каменную пристань. Море лениво кружилось по зарешеченной тополями бухте, как старый, но все еще норовистый бугай. И страшно было глядеть на море, поблескивающее огненным белком вечерней волны и затуманенное у горизонта птичьими косяками, идущими с севера.

«А все-таки, как ни крутись, ехать по ему надо, — думал Тимофей, круто вдыхая в себя живот, будто готовясь к прыжку. — За морями, — это и песни знают, — всегда веселые лежат края».

Ник. Зарудин

Уездный вечер

Вечор поздно я стояла

у ворот:

Артиллерия по улице

идет…

Из песни минувших войн

Лирические вариации

По дороге скачет всадник,         Дым бежит над кровом. Сел снегирь на палисадник         Где-то за Тамбовом. Пестрой далью над столбами         Ходят телеграммы. Он краснеет за кустами,         Где задуты рамы… Потемнело, он из снегу         Забаюкал розу, Перелилась в бездне Вега,         Бледная с морозу. Где же птичка? Льнет знакомый         Вечер, полный хруста, Только птичка… перед домом         Пусто. Пусто. Пусто. Только синий вечер этот         Брезжит для поэта, Где качалась — там осталась         Снежная усталость. Будто в жизни тонкий шорох         В белых розах светел… О прошедших на заборах         Пишет звездный ветер. У колодца нам приютней.         Мрак дрожит вечерний. Из ведра напьется путник         Тишины губерний. Как скрипучий вечер звонок!         И в бреду калитка! И дрожит в воде потемок         Золотая нитка! Ах, они опять вернутся,         Что бывали в мире… Огоньки опять зажгутся,         И — затихнет лирик. И на поле, в ночь открытом,         Вдруг поднявшись лавой, Рифмой брякнув под копытом,         Пронесется слава…