Читать «Барракуда forever» онлайн - страница 22
Паскаль Рютер
Открыв банку, он перемешал палкой содержимое.
— Все это доказывает только одно, Коко, — проговорил он. — Нужно всегда быть настороже и никогда не терять бдительность. Одна промашка — и все коту под хвост. Никогда не позволяй, чтобы тебя заперли!
Он провел по моему лицу широкой мягкой кисточкой:
— Гляжу на тебя, и глазам весело!
Прищурившись, я посмотрел на Наполеона, который хохотал над собственной шуткой. Я тоже развеселился и вдруг подумал, что запомню это мгновение на всю жизнь.
— Не скупись, будь щедрым, мажь погуще, — велел он. — Банк платит! Положим краску в несколько слоев, очень аккуратно. Времени навалом. У нас не горит. Зато потом лет пять можно об этом не думать.
— Или даже десять.
— Угу, или десять.
От этой истории у него в душе остался едва заметный след, ссадинка на сердце, о которой он никогда не говорил, но которая — я это чувствовал — давала о себе знать в час передачи. Транзистор молчал несколько дней. Сразу после полудня Наполеон, которому до смерти хотелось включить радио, принимался кружить по кухне и тянул руку к приемнику, но тут же отдергивал, словно боясь обжечься.
— А, к чертям!
И даже потом, когда он снова начал регулярно слушать любимую передачу, его взгляд туманился, как будто мысленно он совершал прогулку по Большому каналу в Венеции.
Орудуя кистью, Наполеон если и умолкал, то ненадолго. Он в сотый раз с удовольствием рассказывал мне, как стал
— И вот однажды возвращаюсь я из зала Ваграм, после боя, в котором Вильмену крепко досталось. Было очень поздно, часа два ночи. Я остановился на красный свет, ну, ты понимаешь… И тут — тук-тук: какая-то дама стучит в окошко и спрашивает, свободен ли я. Молоденькая и такая хорошенькая! Я сказал “да”. А что? Я и правда был свободен как ветер. И хоп! — она открывает переднюю дверь. Ее звали Жозефина.
Наполеон решил, что это знак судьбы. Он проживет свою вторую жизнь как
— Когда ты хочешь изменить жизнь, нельзя целую вечность прикидывать, что да как. Я засунул свои боксерские перчатки в бардачок — и
Особенно ему нравилось слушать откровенные признания, которые пассажиры не могли сделать больше никому, и у него создавалось ощущение, что он знает их лучше других.
— Я возил мужчин, которые только что стали отцами, и тех, что собирались лечь в больницу или уехать на край света, спасаясь от правосудия. Одни смеялись, другие плакали.
Поначалу пассажиры его узнавали. Они видели его когда-то на ринге. Или обратили внимание на его фото в газете. Он оставлял им автографы. Его расспрашивали о странном поражении в поединке с Рокки.
Он немного скучал по миру бокса, но считал, что смерть Рокки — это знак и настало время повесить перчатки на гвоздь. В тот день, размазывая по стене краску, он добавил:
— Однажды ты все поймешь, Коко. Я обязан Рокки самыми радостными днями в этой жизни.