Читать «Камень благополучия» онлайн - страница 75

Поднялась в воздух машина с человеком и мусором, который был нагружен в кузов автомашины, и полетела в сторону поселка. За ней следом полетел весь мусор, который он привез сюда ранее. Все это упало возле дома этого человека. У него был собственный дом, возле которого было чисто, на клумбе цвели разнообразные цветы, ровненько подстриженные кусты, ухоженный газончик и сияющей свежей краской заборчик радовали глаз. И на всю эту красоту вывалился с неба мусор, который кроме неприятного вида, имел отвратительный запах. И еще возле нескольких домов, выпал с неба разнообразный мусор. Плохо пришлось людям, которые засоряли лес. После этого случая, желающих вывозить мусор на лесные поляны, в этом поселке больше не было.

Восстановили они ту часть леса, которая пострадала от пожара. Только не ушли от наказания виновные в том пожаре. Им по ночам несколько дней снился горящий лес. Они оказывались в это время то в горящем дупле, а то в норе, полной дыма, а то в гнезде, окруженном пламенем. После таких кошмаров, у них не только пропала охота разводить костры в лесу в сухую погоду, они теперь лес стороной обходят.

А петушок стал пользоваться особым уважением не только у обитателей леса, но и всей округи. К нему за помощью обращались хранители рек, болот и озер. И всякий раз приходил он к ним на помощь. А как иначе, если люди совсем совесть потеряли. Им ничего не стоило порой слить в реку отраву для рыб и прочей живности, посыпать ядами землю, коптить небо дымом от сгорания вредных веществ. И всякий раз он старался наказать таких людей. Наказания были столь необычны, что эти люди уже не портили природу. Побывал и я в тех краях. Душа радовалась, глядя на ухоженные леса, реки, озера. Берегли их люди не только для себя, но и тех, кто жить будет после них. Видел я и петушка, который сидел на самом высоком шпиле в поселке и зорко осматривал окрестные места. Я поклонился, помахал ему рукой, пожелал и дальше охранять родные места.

Два родника

Знать, лучше нет той сказочной дороги, Историй столько слышала она. И вот по ней шагают мои ноги, Была б дорога только та длинна. Я отдохнуть присел на тот пригорок И слышу я, тропинки меж собой Спор завели, какой им путник дорог, Кто напрямик идет, иль тот, кто стороной. Но спор не очень долго длился, Потом начался разный разговор. Уж кто-то новостью делился, Пытался ли начать кто новый спор? И мне они рассказ свой подарили, Его я слушал дух свой затая, О том, как люди в древности тут жили, Родную землю холя и храня. Рассказ вели, как юноша тут страстно, Любил девицу из простой семьи. Увы, его любовь была напрасной, Сгубили девушку жестоко богачи. И он не вынес жуткой той утраты, И тоже душу в гневе загубил. Вот так своим богатством супостаты, Счастье детей пихнули в пасть могил. Потом исчезли эти вдруг могилы Переполошились та, и та родня Село об этом с месяц говорило, Единогласно осудили богача. А на опушке леса появились Серебренных два дивных родника, И воды их на волюшке струились, Манили пахаря иль косаря. И путник шел водицы той напиться, Холодной и прозрачной, как слеза, Паломник там не прочь был помолиться, Достав из сумки тихо образа. Один родник Василием прозвали, Другой Аленкиным стал родничок. И воды их неспешно так бежали, Стремились в речку на Восток. И говорили воды меж собою, И был в цвету их длинный путь. Качал им холм большою головою, И всяк спешил на них взглянуть. Когда на землю ночь прохладой ляжет, Округу дивом озарит луна, Видений кружево волшебной пряжей, Сплетает крепко два ручья. Тогда звучит серебряный там голос, О, сколько в нем той нежности земной. И вырвется из вод тот золотистый сполох, Соединяя воды меж собой. И в этот миг вокруг все замолкает, И даже можно разобрать слова. Ни что нам вместе быть не помешает, О, мой любимый, я навек твоя! Спешу к тебе, вода уж берег лижет, Она размоет скоро берега, Но где ты где, еще тебя не вижу? Моя голубка, радость ты моя! Так много лет прошло с поры той дальней, Сложились годы в тяжкие века, И с этой песней о любви печальной, Струят, струят два чистых родника. Но вот однажды случай подвернулся, Попил водички муж, глоточков пять, Вдруг побелел, едва не захлебнулся, Стоит бедняга, слова не сказать. Но случай этот снова повторился. Задумались, конечно, мужики. Как будто бы один родник взбесился, А с этим шутки, я скажу, плохи. Пошли они конечно за советом, Недалеко там жил один колдун, Подарки прихватили все ж при этом, Хоть их не брал от ходоков ведун. Он ковшик взял, налил его водою, На ковшик дул, потом воды попил. Все очень просто, я от вас не скрою, К другой, несчастный, ночевать ходил. Родник измены уж терпеть не может, Накажет он отступника сполна, Пусть его совесть еще годик гложет, А воду год ту пить ему нельзя. И думают, стоят, и головой качают, В расстройстве и печали ходоки. Ведь кто не грешен, всякое бывает, И все про всех расскажут родники. Ну, вот друзья, сказать, что вам я смею, Об этом женам нашим ни гу-гу. А кто сболтнет, намылим тому шею, Я сам того от сплетен отучу! Клялись они, но в жизни так бывает, Не вытерпел один, другой не стал юлить. Об этом жены в скорости прознали, Собрались, что б вопрос сей обсудить. Давайте мужиков погоним на поверку, Пускай все воду паразиты пьют. А если нам устроят вдруг проверку, Они ж нам головы потом свернут. Да что мы все вдруг сразу загуляли? Ну, все не все, а все же, бабы, есть. Куда тут деться, тоже нарушали, И это все должны теперь учесть. Я вот что всем вам, бабы, предлагаю, Давайте наших мужиков поймем, Заключим с ними мир и им пообещаем, Что воду год из родников не пьем. Они нам тоже слово свое скажут, За этот год очистим все грехи, И верность нам свою докажут, А через год, ну тут уж не взыщи. Услышав это, мужики взбесились, Выходит и они от нас гуляли, Мы жнем и пашем, они веселились, И нам рога, выходит, наставляли. Оно-то так, сказал один мужик, Но изменяли они все же с нами. И для чего теперь весь этот крик, Коль виноваты мы не меньше сами. Хоть родники иди теперь и засыпай, А то в селе пойдут одни волненья, Ну, ты дружок, хватил уж через край, Давайте примем женщин предложенье. Принять-то примем, только я скажу, В душе живут теперь одни сомненья, На сына я внимательно смотрю, Ищу не родственные мне сравненья. Мне тоже сын вчера вдруг заявил, Ты не кричи, вдруг папа ты не мой. Сначала я язык как будто проглотил, Стою, молчу, ни дать, ни взять немой. Ты не тяни, скажи, что было все ж потом? Зажал меж ног, чтоб громко он не плакал, И объяснил потом своим ремнем, Сынок сказал: «Прости, не буду, папа». Пошли в расстройстве мужики домой, Ремень хорош, но не всегда поможет, Ходи теперь с больною головой, Коли сомнение змеею гложет. Встречает Петю ласково жена, Ты похудел, мой милый, один нос остался, Не думай, я тебе всегда была верна, А чтобы ты во мне не сомневался, Пойдем мы ночью к этим родникам, И я попью любую там водицу. Ну а сейчас, поверь моим словам, Ни что с любовью нашей не случится. Почти в полночь пошли они к ручьям, Но что такое, смотрят, кругом люди. Чего они гуляют по ночам, Что поутру в селенье будет? Настало утро, всюду тишина, И в основном довольные мужчины, Как хорошо, когда жена чиста, И волноваться нет теперь причины. Иван уехал в город по делам, Домой на крыльях ревности несется. Как относилась, Маша, к мужикам? Ответ держать тебе теперь придется. А ну пошли к заветному ручью. Ты что Иван, аль белены объелся, Зачем туда в такую рань пойду, Ты вроде бредишь, или перегрелся? Иван опять прикрикнул на жену. Хватит болтать, скорее собирайся. А если я возьму и не пойду? Тогда из дома, слышишь, убирайся! Ну что ж, мой милый, будет пусть все так, А ну пошли, ручьи тут недалеко. Одно скажу, какой ты все ж дурак, Своим умом не залетал высоко. Пришли к ручью. Давай водицы мне. Жена пьет воду важно и достойно. Хотела ковшик дать бы я тебе, Но лишь зачем, живи один достойно. Ты что жена, дай ковш, я выпью все. Мария только грустно улыбнулась. С другой попьешь, умой свой лицо. Ушла в тот день и больше не вернулась. Напрасно Ваня после к ней ходил И умолял в слезах ее вернуться, Он чашу горькую один теперь уж пил, Испив, сумел лишь поперхнуться. С тех пор прошло почти сто лет, Но случай этот еще помнят люди, Что б избежать ревнивцам горьких бед, Пытать жену не всяк теперь уж будет. Еще был случай, вот у нас какой, Приревновала сильно бабка деда. И тащит бедного она на водопой В разгар всеобщего в селе обеда. Ты что старуха, тронулась умом, И что за чушь могла в тебя вселиться? Не упирайся, все равно пойдем, И будешь, милый, пить водицу. Сбежало к родникам тем полсела. Дед воду пил так гордо выгнув спину. Ну что старуха, не твоя взяла, Придем домой, познаешь хворостину. Зачем, Матрена, тешишь весь народ? Не Дон Жуаны, баба, наши деды. Он воду эту в день раз десять пьет, Когда привозит мужикам обеды. Смеетесь, бабы, мне не до того, Он ночью все Прасковью зазывает Ругаюсь я, как ночь, он за свое, Ее во сне голубкой называет. Приснились деду прошлые года, Ну, с кем такого не бывает? Я у него была всегда одна! Матрена гордо людям отвечает. Что за Прасковья, знать желаю я! Была одна на три села, я вам толкую. Давно уж та Прасковья умерла, Так скажет пусть, где он нашел другую? А ну скажи, послушай нас народ, Где ты гуляешь в эти-то вот годы? Выходит, он всю жизнь мне только врет, А сам тайком все водит хороводы. И снова бабка круто разошлась, Кричит на деда, нет уж с нею сладу. Ах, дура я, как в жизни обожглась, Мне свет не мил, мне ничего не надо. Эх, старая, да ты меня не поняла, Я не Прасковью звал, а Прасковею, Я так, голубушка, зову коня, Свою лошадку очень я жалею. Вот тут уж все смеялись от души, Стоит Матрена бледная, краснеет. С людьми такие шутки не шути, Глядишь, а кличку в раз тебе приклеят. Другой вот случай в памяти остался, За Верой приударил Николай. Ее и так и сяк он добивался, У родников хватил он через край. На бедную девицу навалился, Не хилый парень, справится с любой. Родник Василий над землею взвился И окатил охальника водой. Под душем ледяным бежал в степные дали, Да так продрог, что был потом больной. С парнями не дружил, его все презирали, Девчата обходили стороной. Пришлось потом искать село другое, Туда он отправлялся словно вор. Такое от людей нигде не скроешь, Не вычеркнешь из жизни сей позор. С тех пор парней девицы зазывали Пройтись в ночи к заветным родникам. Водой холодной там их угощали. И волю, парни не давали там рукам. Сначала парень воду пил из кружки, Коли вода холодная была, Затем давал ее своей подружке, Она за ним потом пила. Но если вдруг вода сразу теплела, Все знали точно, свадьбы не бывать. И ничего нельзя было поделать, Судьбу не обойти, не обскакать. Коли любовь не до конца созрела, Спешить не стоит семью создавать. Семья не шутка, вот какое дело. Трудней, больней те семьи разрушать. Случались потом разные примеры, Кто не услышал голос родников, Иль мучились они сверх всякой меры, Иль сбрасывали груз таких оков. Страдали после, как выходит, дети, Сиротство не было у нас в чести. А сколько их теперь на белом свете, Так, где же вы, святые родники? Текут как прежде эти родники, А молодые с верой той их чтили. Просили счастья и детей в любви, С молитвой воду ту святую пили. И в том селе уж много, много лет, Гуляют свадьбы весело и дружно. А вот разводов, этого тут нет, Да это добрым людям и не нужно. С окрестных сел приходят ходоки, Про родники прознала вся округа, Зимой ли, летом, все идут они, Ни зной не страшен им, ни злая вьюга. Идут они не за глотком воды, Хотя вода здесь вкусная такая, За лучиком приходят той любви, Что в этой жизни нас так согревает. Текут они хранители семьи, Людей особым даром одаряют, Что б жили люди в счастье и любви, Без этого и жизни не бывает.