Читать «Метаморфозы. Путешествие хирурга по самым прекрасным и ужасным изменениям человеческого тела» онлайн - страница 132

Процессы внутри тела, которые ежесекундно на протяжении десятилетий поддерживали жизнь этого мужчины (фильтрация крови в почках, очищение от токсинов в печени, поддержание дыхания мозговым стволом), всего за несколько минут полностью остановились. «Уже через три-четыре минуты с начала удушения пропадают все признаки жизни», – сказала Шарлотт.

Когда мы закончили последнее вскрытие, я снял фартук и две пары перчаток, а затем помыл резиновые сапоги из шланга. Я долго стоял под душем, пытаясь смыть с себя запах человеческого разложения. Днем мне нужно было ехать в клинику, так что я надел брюки, рубашку и галстук и снова зашел в кабинет Шарлотт. Она записывала свои наблюдения. Когда я вошел, она посмотрела на меня и улыбнулась.

– Ну, что вы думаете? – спросила она.

– Вы постоянно видите смерть, – сказал я. – Как это на вас влияет?

Она помолчала и взглянула на свои записи.

– Я стараюсь не думать об этом, – ответила она наконец. – Но, – она сделала глубокий вдох и снова улыбнулась, – утром после вскрытия мне всегда хочется радоваться жизни.

На оживленной дороге лежала раздавленная автомобилем мертвая крыса, ворона клевала ее останки. Я сел на велосипед и проехал 800 метров до своей клиники.

Весь тот день и на протяжении пары следующих месяцев в моей голове всплывали картины из прозекторской. «Аутопсия» означает «видеть самому»; мне казалось, будто вуаль была отброшена назад и ужасающая хрупкость организма оказалась выставлена наружу. Я разговаривал с пациентом и вдруг представлял его тело на полке в морге: глаза приоткрыты, кровь холодная и темная. Такие моменты шокировали, но в какой-то степени мотивировали. В определенном смысле медицина – искусство отсрочки смерти, и я вернулся к работе с новыми силами.

Метаморфозы

Сколько это может продолжаться? Но давайте же всеми способами превосходить пределы наших графиков.

Энни Диллард. Святая твердь

Количество моих пациентов – чуть менее 4000, и иногда кажется, что их проблемы текут рекой сквозь мою клинику. Однако я понимаю, что мы с коллегами видим лишь крошечный кусочек их жизни, наши консультации – это маленькие водовороты в огромной волне жизни. За утро в клинике я могу выписать направление в хоспис, усмирить бурю тревожности, выяснить причину недомогания, назначить лекарство от жара младенцу, подобрать антипсихотические препараты и оценить, как срастается перелом. Я могу порадоваться вместе с человеком, чей рак вошел в ремиссию, и посочувствовать тому, кто только услышал этот диагноз; поздравить с рождением ребенка или выразить соболезнования по поводу смерти супруга. Иногда работа непримечательная и рутинная, иногда срочная и тяжелая, но почти всегда – стоящая и результативная. Медицина стимулирует изменения в человеке и влияет на них, а возможность перемен всегда дарит надежду.

Недалеко от моей клиники есть скалы, с которых открывается вид на центр Эдинбурга. Они известны как Солсберийские скалы, и земли вокруг них принадлежат охраняемому Королевскому парку. Вид с них всегда великолепен. Они состоят из холодной магмы, которая вышла на поверхность более 300 млн лет назад в результате смещения земной коры. В то время Шотландия располагалась ближе к экватору, и местная подстилающая порода уже тогда была древней (это было поднявшееся океанское дно). Даже сегодня можно увидеть переход от мягкого подножия из песчаника к вкраплениям магмы в скалах. На протяжении многих веков улицы города были вымощены крепкими камнями Солсберийских скал.