Читать «Южное солнце-4. Планета мира. Слова меняют оболочку» онлайн - страница 47

При этом, поднаторев на выпуске печатной продукции, наш Филя-линотипист умел перевоплощаться в личину неподкупных охранителей русского языка — корректоров, и снисходительно отзывался о современниках, зная не понаслышке, что грамматические ошибки в гранках их книг исправляют в типографии.

Явное неуважение к некоронованному королю советской любовной лирики задело девушку. Получалось, она увлекается тем, что следует сдать в макулатуру.

— Вы ничего не имеете знать о Степане Щипачеве?

— А! — махнул рукой ПростоФиля и сказал наобум. — В Союзе писателей он не является никем, кроме его члена.

Возникшая неловкость никак на парне не отразилась. Привык. Каждый раз, когда брякнет что-то, не подумав основательно, наступает подобная пауза. Но что делать? Менять одну голову на две в разных местах? Или говорить под диктовку суфлера? Ни тому, ни другому не обучен. А вот охмурять, как мнилось ему, умеет с молодых юных лет.

— Руна Рига, — сказал, перейдя на латышский, будто он уже диктор радио и телевидения.

— Что вы имеете в виду? — вздрогнула от неожиданности девушка.

— Говорит Рига.

— А я думала, вы назвали меня по имени.

— И по имени, — не растерялся ПростоФиля. — А как вас зовут, если не секрет?

— Рута.

— Это из Библии?

— С Украины.

— Вы приезжая?

— Одесса-мама.

— Это там, где Лермонтову памятник поставили?

— Вы меня убьете на месте! Пушкину…

— Меня больше занимает Лермонтов, — многозначительно заметил ПростоФиля и поднял вверх указательный палец, подражая профессору Гурскому.

— А что вас так сильно интересует в Лермонтове?

— О чем звезда с звездою говорит. Он писал — «говорит». А вот о чем — не написал. Может быть, в том разговоре какие-то космические тайны открываются.

— О братьях по разуму?

— Меня больше волнуют сестры, — сделал тонкий намек. — Я не гномик.

Рута растерялась, не соображая, как реагировать на игру слов. Малышке в смоляных кудрях было невдомек, что непроизвольная игра слов происходит с ее кавалером сплошь и рядом.

— Гомик? — наконец произнесла с напряжением в голосе.

ПростоФиля вопросительно повернулся ко мне, привычно ища подсказки.

Раскрывать тайны моего приятеля в отношении языка, на котором он собирается редактировать молодых и талантливых я не стал.

— Шутка, — пояснил. — Он у нас веселый путаник. Живет на ассонансах, балуется ассоциативными связями.

— Какими? — вырвалось у Руты.

— У меня никаких связей на стороне! — поспешил с оправданиями ПростоФиля.

— А в башке? — уточнил я и добавил к философской неразберихе стихотворного жару. — «И ассонансы, словно сабли, рубнули рифму сгоряча!»

— Кто сказал?

— Игорь Северянин.

— Обо мне?

— О тебе. Но еще до твоего рождения.

— Чего же ты с таким опозданием, только сейчас? Молчать на эту тему нельзя! Пойдем по назначению.

— Пойдем, обмоем.

И прихватив зардевшуюся Руту, которая владела русским, как родным, но на одесский манер, мы отправились в «Птичник» — кафе под открытым небом, напротив кинотеатра «Айна, в пяти минутах ходьбы от основного места свиданий всех влюбленных Риги — часов «Лайма».