Читать «Крылья холопа» онлайн - страница 78
Константин Георгиевич Шильдкрет
— Ты откудова? Кто звал?
— Зосимка привел. Сказал — ты велел.
— Я? А, да. Вздремнул… позабыл, — невнятно пробормотал Тукаев, снова почувствовав, как и в первый раз, что у него не хватит духу поговорить с кабальным начистоту. — Ты… я вот чего… Ларец. Да, ларец…
Повторилась старая песня. В отсутствие кабального боярину казалось, что более надежного посла к Челяднину и желать нельзя, а стоило лишь увидеть его, как от уверенности сразу не оставалось следа. Так обычно и кончались ничем встречи боярина с Выводковым: в оправдание вызова он либо ни за что ни про что обругает кабального, либо для отвода глаз прикажет изготовить для боярышни какую-нибудь незатейливую забаву…
— Так-то, — забарабанил Тукаев суставом указательного пальца в стекло, — ларец изладь… Такой, чтоб… — Но опять не досказал и, сгорбившись, натруженно зашаркал из угла в угол.
Никита склонил голову и от нечего делать считал боярские шаги. Трижды загнув пальцы на обеих руках, он сбился со счета и только что приготовился начать все снова, как Тукаев вплотную подошел к Выводкову.
— А крылья-то не мельничные! Да, да, не мельничные, ты врешь!
Это внезапное разоблачение так потрясло Выводкова, что он, решив чистосердечно во всем признаться, пал в ноги боярину… Но вместо покаянной правды (почему так случилось, он никогда после не мог уяснить себе) из уст его вырвалось:
— Свят, свят, свят! Спаси и помилуй!.. Как не мельничные?! Какие же?
— Брось! Не люблю! Не ври. Такие самые… Да… На которых летать…
— Господи помилуй… святые угодники… Да за что же, милостивец, напасти такие! Да чтоб меня мором поизвело… Да чтоб повылазили очи!..
Такая стойкость Никиты понравилась боярину: смерд, смерд, а язык за зубами умеет держать… Он приказал старосте встать и с явным наслаждением промолвил:
— Знаю. Все знаю… От меня не укроешь… Мне скоморох все поведал… Страшишься? Хо-хо!
Выводкову почудилось, что стены опочивальни заколебались. Тешата!.. Почему он так подло, так предательски поступил? Что побудило его?.. И как держаться теперь? Что говорить?
Тукаев присел на край кровати и не спускал глаз с Никиты.
— Что же? Отрекаешься?
— Ничего не знаю… Впервой слышу… Какой скоморох?.. Не знаю, ничего знать не знаю.
— Вот как? Ишь ты… Что ж… Отрекайся, — процедил сквозь зубы боярин. — Так, стало быть, скомороха не знаешь? Нуте-ка, понатужься… Подумай-ка…
Тукаев неожиданно нахмурился, наклонился к скрыне и достал из нее какой-то ящичек. Выводков узнал: это был тот самый ящичек с потешною птицей, который он зарыл в свое время в лесу. И странное дело: едва поняв, что игра проиграна, Никита сразу окреп духом.
— Так, так и так! — вызывающе проговорил он. — Вдоволь, чать, натешился, благодетель? Ну и зови ловчих, вяжи меня!
Дерзость Никиты чуть было не оказалась для него роковой. Еще одно слово — и боярин, наверно бы, не стерпел. Но благоразумие взяло верх. Тукаев только вздохнул, про себя насулил кабальному с три короба бед, а вслед с нарочитой обидою в голосе прохрипел:
— То благодетель, то погубитель… Нечего сказать, заслужил.