Читать «Крылья холопа» онлайн - страница 34

— И не надо. И пожги… Все пожги, чтоб ни-ни, ничего не осталось. Жги, покудова… тебя не сожгли… Не верь Гервасию, темен этот человек…

Никешка впервые по-настоящему озлился на монашка.

— Сам со мной ладил те крылья, а как изловили меня — устрашился.

И, потеряв власть над собой, заорал:

— А я не страшусь! Жгите! Нате! Хватайте, коли злодеем почли меня! А какой я злодей? Какой святотатец?!

Чем усердней молил его Никодим успокоиться, тем строже становился юноша.

Наконец, замирая от страха, что крики может услышать кто-нибудь посторонний, Никодим отважился на последнее средство: опустился на колени и поклонился в ноги Никешке.

— Ради Христа… Ради матери… Никеша… Голубок… Какой подвиг — погибнуть зря? Опомнись! Никеша…

Никодим — маленький, высохший, желтый, как придорожный сломанный кустик, — показался Никешке таким беспомощным, брошенным на произвол судьбы человечком, что вся злоба его враз развеялась.

— Прости!.. — вырвалось у Никешки. — Встань… Родименький, встань!..

Он на руках переложил старика с пола на сенничек, уселся подле него и по его просьбе без утайки рассказал все, что удалось ему сделать для постройки крыльев.

— В сарае, значит? — переспросил Никодим. — В дупле?

— Да, дедко. В дупле. Видишь, я не на рожон лезу, остерегаюсь…

— Прост… Как был дитей, так и остался. Прост, голубок мой…

— Как же быть? Сжечь?.. Не могу! — тряхнул головой Выводков. И, чувствуя, что озлобление снова закипает в груди, заговорил, точно оправдываясь: — Сжечь легко. А потом что? Потом меня всю жизнь будет жечь мука смертная. Злей огня будет жечь… Не могу… Не, не могу я без думки моей… Лучше — на костер!

С неизбывной любовью поглядел монашек на Никешку.

— Так, голубок, и держись… — вдруг выпалил он, забываясь. — До последнего. Однако зря тоже в костер прыгать негоже.

— Так как же мне быть?

Никодим снова встал с постели и возложил трясущуюся руку на голову юноши.

— Во имя отца и сына и святого духа, — произнес он твердым, не допускающим возражения, голосом. — Благословляю тебя на божье дело. Пускайся в бега…

— Что?! — воскликнул Никешка.

— Благословляю на подвиг. Беги в Москву. Там выдумщиков не бесами почитают, но умельцами добрыми. Крадучись, темными лесами, иди да иди… Благослови тебя бог…

И Никодим зарыдал.

— Прощай, голубок мой! Прощай, надежа моя… А мне без тебя… Нет, не жилец я теперь… Прощай! — И, собрав последние силы, рухнул на колени перед красным углом.

Когда вернулась Анисья, Никодим был уже мертв.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ПОБЕГ

Страшно было отважиться на побег в зимнюю пору. Что могло ждать одинокого Никешку в лесу? Неминучая смерть… Вот и пойми тут покойного Никодима. Одной рукой крепко-накрепко удерживал Никешку: зря, дескать, не прыгай в костер, а другой — благословил на верную погибель… Да к тому же еще заповедал непременно сжечь все плоды тайных трудов… Разве можно уничтожить то, что стало неотъемлемой частью души? Никогда, ни за что! Единственное, что оставалось, — не ходить в сарай по ночам и терпеливо ждать, как обернется дело весной. Благо она была уже не за горами.