Читать «Ястребы Утремера» онлайн - страница 21

— И своего врага, — напомнил Саладин.

— Да, — Кормак усмехнулся мрачно и жестоко. — Я благодарен тебе, хотя и знаю, что не было никакой приязни между мной и тем, что побудило тебя выставить этого араба против меня. Ну, положим этому конец, сарацин.

— Почему вы ненавидите меня, лорд Кормак? — спросил султан с любопытством.

Кормак прорычал:

— Почему я ненавижу любого из моих врагов? Ты не больше и не меньше, чем любой другой вождь разбойников для меня. Ты обманул Ричарда и успокоил изысканными словами и заверениями, но тебе никогда не обмануть меня, того, кто хорошо знает твое стремление к победе, знает, что ты готов использовать обман там, где бессильна сила оружия.

Саладин покачал головой, что-то бормоча себе под нос. Кормак взглянул на него, собравшись для внезапного скачка, чтобы забрать курда с собой во мрак. Норманн-гэл был продуктом своей эпохи и своей страны; среди воюющих вождей пропитанной кровью Ирландии милосердие было неизвестно, а рыцарство устарело и превратилось в забытый миф. Доброта к врагу была знаком слабости, вежливость к противнику — формой обмана, подготовкой к предательству. Такие науки впитал Кормак в стране, где человек показывал свое превосходство, не ведал пощады и бился, словно дьявол, сошедший с ума от крови, если хотел уцелеть.

Сейчас же, повинуясь жесту Саладина, воины, что толпились у дверей, расступились.

— Для вас путь открыт, лорд Кормак.

Гэл пристально смотрел на него, его глаза превратились в узкие щелочки:

— Это какая-то игра? — прорычал он. — Должен ли я повернуться спиной к вашим клинкам? Ну, нет!

— Все мечи в ножны, — приказал курд. — Никто не причинит вам вреда.

Кормак, словно лев, качнул головой из стороны в сторону, свирепо глядя на мусульман.

— Вы честно имеете в виду, что я буду свободен, несмотря на нарушение перемирия и убийство ваших шакалов?

— Перемирие было уже нарушено, — ответил Саладин. — И не по вашей вине. Вы воздали кровью за кровь и сдержали слово, данное мертвым. Вы грубы и свирепы, но я хотел бы иметь таких людей, как вы, в своем окружении. В вас есть неистовая преданность, и за это я уважаю вас.

Кормак неохотно убрал меч в ножны. Невольное восхищение этим мусульманином с усталым лицом родилось в нем, и это злило его. Смутно он понял сейчас, что такое понятие справедливости, правосудия и радушия, даже для врагов, не хитрый ход Саладина, не коварный обман, а естественное благородство природы курда. Он увидел вдруг воплощенные в султане идеалы рыцарства и высокой чести, о которых так много говорят — и так мало используют — франкские рыцари. Блондель был прав тогда, и сьер Жерар, когда они спорили с Кормаком о том, что благородное рыцарство не просто романтическая мечта устаревшей эпохи, но реальность, которая до сих пор существует и живет в сердцах некоторых людей. Но Кормак родился и вырос в дикой стране, где люди жили отчаянной жизнью волков, чьими шкурами прикрывали свою наготу. Он вдруг осознал свое природное невежество и устыдился. Он пожал своими львиными плечами.