Читать «Переписать сценарий» онлайн - страница 29

Сказать следует так, чтобы тебя услышали и поверили. И вот здесь начинаются проблемы. Человек - существо консервативное, недоверчивое, закомплексованное, принимающее решение эмоционально, а не рационально, всё, выходящее за рамки его стереотипов, воспринимает в штыки. К любому серьезному разговору собеседника следует тщательно готовить. Для восприятия нового человек должен созреть. Поэтому путешественники заходили издалека, и очень аккуратно.

“В каждый момент времени некоторые идеи составляют действующую норму, образуя точку отсчёта, а остальные идеи могут либо входить в диапазон допустимых, либо нет”,- сказал в 1995-м году Джозеф Овертон. Братья Стругацкие в книге “Трудно быть Богом” выразились на эту тему длиннее, но гораздо образнее и доходчивее...

Глава 17 В каждой организации есть хотя бы один человек, который понимает, что происходит на самом деле. Вот его-то, и следует уволить в первую очередь...

«Худой, тщедушный, невзрачного вида брюнет в форменном поношенном сюртуке, и в черных очках, Сергей Васильевич Зубатов начинал мелким чиновником, но обратил на себя внимание знанием революционного движения, умением подходить к людям, и склонять членов революционных организаций к сотрудничеству, - вспоминал его сменщик, новый глава московского охранного отделения Павел Павлович Заварзин. - Зубатов был фанатиком своего дела».

Сергей Васильевич поставил розыскное дело на мировой уровень, ввел регистрацию подозреваемых, их стали фотографировать, наладил службу наружного наблюдения. Ее агентов на французский лад именовали филёрами. «От филёров требовались: грамотность, трезвое поведение, невыдающаяся наружность, средний рост, хорошее зрение, сообразительность».

Зубатов внушал своим подчиненным:

— Вы, господа, должны смотреть на сотрудника как на любимую женщину, с которой находитесь в тайной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный шаг, - и вы ее опозорите…

Сергей Васильевич превратил Московское охранное отделение в образцовое учреждение, опыт которого использовался всеми розыскными учреждениями империи, затем уже в столице создал систему политического сыска. Теперь же, он стоял перед министром внутренних дел «навытяжку», на его голову сыпались всевозможные проклятия, и совершенно абсурдные обвинения, которые Вячеслав Константинович Плеве даже не пытался украсить хотя бы подобием доказательств…

Причастность к забастовкам… Разглашение государственной тайны.… Ещё какая-то дичь, которую противно было не только анализировать, но даже слушать. «Признаться сказать, после такого объяснения, от боли жгучей и обиды, я не скоро нашёл скобку у выходной двери»… — вспоминал Зубатов. Выходя из приёмной, он хлопнул дверью так, что чуть не посыпались стёкла, и с размаху налетел на стоящего за порогом офицера в морской форме, с характерной щеголеватой бородкой и усами.