Читать «Апокриф Блокады» онлайн - страница 349

Вот тебе и посидела. Вот тебе и перевела дух… Или это такая форма психологической поддержки? Хм…

— Если верить официальной "Истории коммунистической партии СССР", — в голове вихрем проносятся обрывки мыслей, — единственная связь голода 1921 года с коммунизмом заключается в том, что его устроили не одни так называемые "коммунисты", ещё буквально вчера "левые социал-демократы". С технической точки зрения, политику безграмотной "продразверстки" начало проводить ещё царское правительство в 1916 году. — Позвольте… — социолог пытается перехватить инициативу, — "Продразверстка" — непременный элемент режима военного коммунизма! — вот же, блин, "поколение Пепси". Он совершенно не изучал первоисточники?

— Ошибка, путать метод распределения, — тут я сделала нажим на последнем слове, — и метод добывания продовольствия. Коммунистическим является "уравнительный паек", вне зависимости от социального статуса. А хлеб из крестьян, и большевики, и царские заготовители, и "белые", и все остальные участники Гражданской войны… включая немцев с интервентами, выколачивали одними методами. Коммунизмом там даже не пахло…

— Вы ещё скажите, что большевики грабили деревню наравне с прочими! — мужик, ты зря трепыхаешься.

— После войны исследователи подсчитали, что разница была… Большевикам, давшим мужикам землю, в процессе хлебозаготовок сопротивлялись примерно в 5 раз слабее, чем всем остальным претендентам. Однако, принципиально грабительский характер продразверстки не отрицал никто. Даже Ленин, на Х съезде партии, призывал заменить это позорное наследие буржуазного строя "коммунистическим продуктообменом". Не надо путать "этикетку" с содержанием. Учтите, что "белые" снабжением населения пищей не занимались вовсе…

— То есть, как военный, так и послевоенный голод, в первые годы Советской власти, коммунистическим не считаем? — до чего упорный оппонент попался. Ни в грош меня не ставит. Покосилась на седого, тот кивнул.

— Он был "социалистический". Социализм, как общественный строй, сохраняющий государственный гнет, без террора населения угрозой голодной смерти или физической расправы — не жизнеспособен. Базовый признак!

Вовремя же меня подменили. Тема — не моя. Про продукты (пищевую химию), я готова болтать часами, а от чистой политики — увольте. Век бы её не видеть. Особенно, в тяжелые времена. Грязь, кровь и дерьмо…

— Мне кажется, — обиженно тянет социолог, потеряв прежний напор, — тут грубо жонглируют терминами.

— Вопрос сложный, — седой снова обманчиво мягок, — давайте не будем торопиться и разберем значение одних и тех же маркирующих слов на протяжении первых послереволюционных лет. Начнем с того, что после февраля 1917 года монархистов (как организованной силы) в России не осталось. Даже члены царской семьи, в момент свержения Николая Второго, публично разгуливали, нацепив красные банты. Гражданскую войну вели между собой представители "социалистических" партий! Насмерть бились большевики с меньшевиками, правые эсеры с левыми эсерами и так далее… Керенский вполне обоснованно считал и публично называл себя социалистом! Государственный гимн Российской Республики, рожденной в феврале 1917 года — революционный гимн "Марсельеза"! Монархистская фракция (вопреки красной пропаганде) у "белых" прозябала на положении преследуемого подполья. Свержение Николая Второго — "белые" совершенно заслуженно считали своей важнейшей победой "на пути к свободе и демократии". "Красные", напротив, к уничтожению русской монархии — совершенно не причастны!