Читать «Критический эксперимент 2033» онлайн - страница 68

— Вот только четыре подружки верные утешают меня, — прохныкала она, прижимаясь к мужу.

Однако Квинт уже заметил, что «верные подружки» норовят то бедром, то грудью к нему прикоснуться и с вожделением на него поглядывают. И он сурово, по-мужски, приказал:

— А этих прогони сама! Они на меня глаз положили и соблазнить пытаются.

С воплями жена выгнала товарок из палатки и упала в объятия мужу:

— Муж мой, что будем делать теперь?

— Жить и крепко любить друг друга! Но жить теперь придётся по-другому.

На следующий день в лагерь прибыл один из старейших сенаторов, консуляр Менений Агриппа. Он был плебеем, пока патриции, присвоив себе исключительное право сенаторствовать и избираться, не причислили всех консуляров-плебеев к патрициям. Народ собрался его выслушать. Неожиданно для всех, Менений начал рассказывать басню, а не говорить о ближайших событиях.

«В те времена, когда не было, как теперь, в человеке все согласовано, но каждый член говорил и решал, как ему вздумается, возмутились другие члены, что всех их старания и усилия идут на потребу желудку; а желудок, спокойно сидя в серёдке, не делает ничего и лишь наслаждается тем, что получает от других. Сговорились тогда члены, чтобы ни рука не подносила пищи ко рту, ни рот не принимал подношения, ни зубы его не разжёвывали. Так, разгневавшись, хотели они смирить желудок голодом, но и сами все, и всё тело вконец исчахли. Тут-то открылось, что и желудок не нерадив, что не только он кормится, но и кормит, потому что от съеденной пищи возникает кровь, которой сильны мы и живы, а желудок равномерно по жилам отдаёт её всем частям тела».

(Тит Ливий, История)

«И сейчас вижу я в нашем Городе такое же нестроение, как в теле в басне. Подумайте сами, разве лучше будет, если каждый будет решать по собственному разумению? «Gens una sumus». (Мы одно племя). И мы найдём способ воссоединиться и укрепить нашу родину».

«Сообщаю, что Сенат и консулы доверили мне совместным эдиктом заключить с вами соглашение к благу нашей Родины и благу нашего народа, такое, которое будет одновременно выполнять два условия: «Salus patriae suprema lex» (Благо отечества — высший закон);

«Salus populi suprema lex», (Благо народа — высший закон). Заключённое соглашение нужно будет подтвердить совместной клятвой моей, трибунов и народа, а после моего возвращения в Рим к ней присоединятся Сенат, консулы и оставшиеся в Риме квириты».

Эта речь вызвала смешанные чувства. Большинство было раздражено: «Надо о деле говорить, а он нас сказочками потчует!» Но довольно значительное меньшинство было согласно, что Менений достаточно точно описал, что произойдёт и с плебеями, и с Римом, если усобица продолжится. Квинт отметил, что Менений пришёл именно с теми полномочиями, которые оговаривались с Вергилием. Трибуны вовремя не навели порядок, и началось хаотическое обсуждение, прерванное предложением Сициния:

— Плебеи, вы ведёте себя недостойно, как какие-то сенаторы, а не как державный народ! Я предлагаю: поблагодарить Менения за его труды, угостить его и предложить ему удалиться из лагеря и подождать где-то вблизи, чтобы завтра после полудня продолжить переговоры.