Читать «Полковник» онлайн - страница 196

«При проездах по железным дорогам, на станциях и в поездах остерегайтесь неприятельских шпионов, среди которых бывают и женщины. Всякие сведения о наших войсках они сообщают нашим врагам. Поэтому посторонние разговоры воинских чинов с незнакомыми людьми или в их присутствии могут принести неисчислимый вред русской армии. Каждый военнослужащий должен постоянно это помнить и не говорить о том, что может обнаружить расположение или передвижение русских войск и их составов. Недостаточно следить за собой, надо смотреть и за другими, удерживать товарищей от излияния откровенности. Всех неизвестных, которые будут расспрашивать вас и прислушиваться к разговору между вами, немедленно указывайте коменданту станции, жандарму или железнодорожному начальству».

Две дамы прогуливаются по перрону, он идет за ними. «Среди шпионов бывают и женщины!» Что из того, что они разговаривают меж собой, скажем, о шикарном новогоднем платье парижского фасона, который сейчас очень популярен в столице. Туалет исполнен из мягкого кашемира темно-зеленого цвета мандарин. Слегка драпированная юбка с большим вырезом оканчивается узким и длинным треном. Блузка — кимоно. Кроме рукавов, вся покрыта богатой вышивкой, исполненной синим, красным и зеленым шелком. Треугольные высокие обшлага рукавов из такой же вышивки, у открытого ворота два маленьких отворота. Узкий бархатный кушачок. Просто и элегантно — очень удобно танцевать новый стильный танец танго…

Из вокзального буфета доносятся звуки танго.

С почты несут елочные подарки от Брендакова и Шиканова из самой Москвы. Новые картонажи по рисункам русских художников предлагает Рождественский базар.

Подпоручик в высокой смушковой папахе рассматривает листок «За Родину», где печатаются фотографии раненых и убитых: «Капитан Грязев Б. Л. — убит, штабс-капитан Желябужский — ранен, морской врач Щегольков — убит, гвардии подпоручик Сафонов — убит…» Ранен, убит, контужен, пропал без вести… убит… убит… Какой бесконечный список! Какие красивые фотографии людей! Вглядывается в их лица с недетской болью Пашка-шкет (или Стручок — неважно). Вот гвардии подпоручик Сафонов — убит, вот морской врач Щегольков — убит… убит… убит… совсем же! насовсем же!! Почему же не проносится ураган над землей, ураган, ломающий дома, выворачивающий с корнями деревья?! Ведь убит же гвардии подпоручик с лихими усиками, убит морской врач с золотыми пуговицами на мундире… Играет музыка, щебечут дамы, несут рождественские подарки… И поднимается в нем до спазмов в горле, до закипания слез на глазах страстное желание поднимается — стать поскорее большим и сильным. Защитить всех и всё. Как Илья Муромец — русскую землю и русских людей…

Сильным инстинктом отцовства охвачен полковник с замершей указкой в руке, весь в желании сберечь насколько можно эти горящие глаза, что окружают его со всех сторон, эти распрямленные спины, раскаленное дыхание, доверчивость душевную. Почти чувствует он тяжесть, что обрушится с годами на юные плечи, расправленные, готовые и не готовые теперь, после облегченности пятидесятых годов, для этой страшной тяжести. И, сделав несколько быстрых глотательных движений, словно страдающее животное, полковник говорил тогда: «Ориентир первый — отдельный куст у дороги, ориентир два — красная колокольня, ориентир три — заводская труба…» — пытаясь голосовым воодушевлением, паузами, покачиванием головы, движением мышц лица, особым качеством взгляда внести то, что уже невозможным стало для слов, и видя с горечью, что его курсанты воспринимают лишь суть слов, холодных знаков, кабалистическая связь которых с настоящей жизнью им недоступна, хотя он-то даже указкой пытается расшифровать, извлечь из воздуха доверительные сигналы — увы!