Читать «Покой» онлайн - страница 183
Ахмед Хамди Танпынар
— Помогите ради Аллаха…
Мюмтаз чуть было не спросил:
— Как ты сумел так быстро выбраться из ямы, в которую попал, как ты сумел вырасти таким?
— Помогите ради Аллаха…
Рука Мюмтаза потянулась в карман. Кучка грязи перед ним, завидев это, немного оживилась, дрожавшая в воздухе рука схватила деньги, и, не поблагодарив, мальчик сразу перешел к следующему прохожему.
— Подайте ради Аллаха… — вновь принялся умолять он.
Малышу предстояло умереть. Умереть ради Аллаха. Ему предстояло умереть завтра вечером. Возобновилось то ужасное
— Помогите ради Аллаха…
Одному ребенку предстояло умереть. Завтра ей следует ему позвонить. Ей нужно будет сказать ему: «Все в порядке, все закончилось!» Это означало жить. Все это заключало в себе жизнь. Все, все заключало в себе жизнь — морской окунь под майонезом в витрине лавки по соседству, рядом с которым лежала соленая тонкокожая рыба, сияющая словно желтый жестяной бидон с мутной полировкой, смотревшая на прохожих грязным цинковым блеском угасших глаз; официант из столовой в белом жакете, шагавший следом за Мюмтазом.
Все внезапно окружили его, словно уже давно ждали этого мгновения, того момента, когда Суат войдет в их жизнь; постепенно в этом поразительном круговращении они все окружали его, становясь ближе, крепче, не давая никакой возможности вырваться из этого круга.
«Что делать? Аллах, как же мне спастись?» Внезапно показался маленький лучик солнца. Верхушка дерева засияла мягким блестящим светом, словно волосы ребенка. Мюмтаз остановился. В нем внезапно произошла странная перемена. Не осталось ни недавнего отвращения, ни давления всего, что окружало его. Он смотрел по сторонам, будто бы пробудился от долгого, очень долгого сна. Он вспомнил Нуран с незнакомым до сих пор чувством счастья и с очень острой тоской. Он продолжал смотреть на освещенную макушку дерева и, глядя на нее, словно бы этот влажный свет был крепко связан с Нуран и шел из той далекой страны, где она жила, тосковал по своей возлюбленной. В его жизни Нуран еще была, и так как она существовала, то все другие неясные лица, заполняющие оборотную сторону жизненной медали, стерлись.
Но на душе у него все равно было неспокойно. Страдания, терзавшие его уже два дня, не развеялись, а лишь изменили свой облик. Сейчас он испытывал из-за Нуран странную тоску и чувство страха, словно бы уже потерял ее. Он тосковал по молодой женщине, словно бы не видел ее тысячу лет, и считал, что совершил по отношению к ней преступления, о которых и сам толком не догадывался. Он знал, что она обижена на него, ему хотелось бежать к ней, ему казалось невозможно большим расстояние, разделяющее их сейчас, и, стоя на одном месте, он сходил с ума.
Когда он пришел в Бешикташ, наступила ночь. Небо было ясным, только с той стороны, откуда ожидалось утро, было покрыто темно-лиловыми облаками. Холмы, получавшие последние лучи солнца в отбрасываемой облаками тени, дома и сады стали похожи на сказочные лица, незнакомые, словно бы появившиеся после какого-то колдовства и мгновенно врезающиеся в фантазию.
