Читать «Покой» онлайн - страница 144

Вот каков был подмастерье из кофейни в Бояджикёе. Он не воспринимал свою Анахит как существо, подобие которому возможно лишь на небе. Он не чувствовал своей судьбы в глубине ее глаз и, погружаясь в ее тело, не думал, что в нем оживает утраченный культ, молитва утерянной религии. Он даже не боялся, что она сбежит, и, когда она бывала далеко, давал отдохнуть своему уставшему телу, растянувшись на пыльных камнях пристани или на рыболовных сетях, сваленных перед кофейней, задирал квартальных служанок, а затем, осознав всем существом, что снова нуждается в ней, многие дни, потягиваясь, пытался стряхнуть охватившую его лень, звал ее, клал под всегдашний камень ключ от своего состоявшего из одной комнаты дома в старой крепости, чтобы она могла сама войти, и засыпал, ни о чем не думая, зная, что она придет и его разбудит.

И вдруг тем самым вечером Мехмед был нервным и грустным. Мюмтаз привык читать как книгу лицо этого парня, работавшего здесь вот уже три года. Должно быть, они с возлюбленной поссорились. А может, он увидел ее здесь, в каком-то саду или ресторане с кем-то другим. Кто знает, может быть, они из-за этого поругались. Но у Мехмеда был совершенно другой способ переносить страдания, не такой, как у него, Мюмтаза.

Этот человек являл собой не износившуюся человечность. Все ее свойства и утешения он находил в себе. И сейчас он, как породистый петух, страшно гордый собой, сидел в глубине ресторана. Это было почетом и восхищением по отношению к его физической сути. На самом деле существует такой примитивный нарциссизм, который полагает, что женское тело — это лишь зеркало, и, если отражение мужчины оказывается слегка нечетким, его с брезгливостью отбрасывают и меняют на другое. Так же поступали и женщины. Возможно, однажды так с ним поступит и Нуран.

Эта внезапно посетившая его мысль оказалась такой невыносимой, что это заметила даже Нуран.

— Что с тобой? Что случилось?

— Ничего — ответил он. — Плохие привычки. Привычка вертеть в голове одну и ту же мысль, до тех пор, пока не поймешь, что она приобрела самую невыносимую форму.

— Ну-ка, расскажи.

Мюмтаз рассказал, немного посмеиваясь над своим состоянием. Зачем ему скрывать от Нуран то, что относилось к ней самой? Женщина слушала его сначала насмешливо, а затем ее лицо стало меняться.

— Почему ты не живешь сегодняшним днем, Мюмтаз? Почему ты либо в прошлом, либо в будущем? Есть ведь и этот миг.

У Мюмтаза не было никакого намерения не признавать этого мига.

Он переживал его в лице Нуран и в своих фантазиях, в босфорской ночи, ставшей ее подобием на земле. И сейчас сладостное опьянение, которое дарила молодая женщина, сливалось воедино с босфорским вечером. Лицо Нуран постепенно приобретало все более задумчивое выражение от потаенных мыслей и чувств, и она словно бы светилась изнутри, как эта синяя ночь.

— Я не могу сказать, что не живу этим настоящим моментом. Однако ты появилась в моей жизни в такое неожиданное время, когда у меня было так мало опыта с женщинами и в жизни, что я сейчас не знаю, что мне делать. В тебе собралось все: мысли, искусство, любовь к жизни. Все слилось воедино в твоей личности. Я страдаю болезнью, из-за которой не могу ни о чем думать, кроме тебя.