Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 4» онлайн - страница 43
Борис Андреевич Губер
В детскую вошла мать:
— Ну, как тебе не стыдно, Миша? — сказала она. — Будет уж дуться. Иди попроси у папы прощенья.
Казалось, я только этого и ждал. Сойдя с дивана, я пошел в спальню, где умывался отец, и на секунду в нерешительности остановился у дверей. Отец открыл дверь перед моим носом. Не смахивая слез и сопя, я сказал:
— Папа, прости!
Отец положил руку на мою голову, погладил ее легонько и ответил:
— Ну, ну, будет тебе — иди умойся.
Я подошел к умывальнику и, брызгая холодной водой на щеки, зачерствевшие от слез, почувствовал вдруг жар натопленных комнат и домовитый запах крашеной печки.
Я утерся сухим полотенцем и потом, жмурясь от света, вошел в столовую.
Александр Смирнов
Тулуп
Рассказ
I
У Кирьяковой избы, как всегда под вечерок, собрался народ. Мужики, сидя на заваленке, в армяках в накидку, говорили о своих мужицких делах. Хозяин избы — дядя Кирьяк, высунув голову в окно, участвовал в общем разговоре.
Ребятишки с громкими криками играли на пыльной дороге в городки. Около дороги же, в зарослях лопухов и крапивы с едва пробивающимися пучками хвостов бродили долгоногие цыплята.
Изредка визжало железное колесо колодца, и загоревшая баба в подоткнутом сарафане, гремя цепью, доставала бадью с водой.
Мужики обсуждали больной для всех вопрос о том, что будет в нынешнем году насчет налога: послабка, али еще прибавка.
Рыжий прасол с красным лицом, только что пришедший из бани с мокрыми еще волосами, недовольно прохрипел:
— Послабка! Как бы не так! Эти товарищи только того и гляди совсем по миру пустят…
— А слободские говорили, будто супротив прошлого года вдвое меньше будет.
— Кому меньше, а нам только мошной тряси…
— А ведь неправедно, — сказал дядя Кирьяк из окна, — страсть неправедно коней налогом облагают, ведь конь коню рознь! Вон у дяди Мокея лошадь-то, как печь!..
— А у меня одна слава, что лошадь… Хуже кошки… А налог один!
— Ужинать уж ровно пора! Домой пойти… — поднимаясь, сказал прасол Мокей.
— Что мало гулял? А ты посиди! — закричали ему вслед мужики.
— Я нагулялся уж… Прощайте покуда…
— Обиделся!..
Из-за угла крайней избы появился председатель сельсовета. Он, как всегда, шел в своей старой солдатской фуражке, держа под мышкой книгу.
— Эй, робя, вон начальство наше идет!
— Ну-ка, Данил Митрич, чего новенького нет ли?
— Насчет налогу опять чего-нибудь… Я так думаю… — тихо сказал Гришага.
— Газет нет ли? Измаялись совсем, не куримши.
— Погодь, погодь! — сказал председатель, садясь на завалинку и вытирая фуражкой вспотевшее лицо. Он положил книгу с бумагами на колени, на нее фуражку и поверх всего почти сплошь вымазанные фиолетовыми чернилами руки.
Все молча наблюдали за ним.
— Приказ вышел… составить список, — вздохнув, сказал председатель.
— Ой, батюшки!.. Какой? — испуганно вскрикнул Гришага, схватившись за бороду.
— Опять список! Чего уж переписывать-то? Все уже переписали…
— Пишут, пишут… Что бумаги этой одной перевели… — загалдели мужики.
— Составить список паразитов, — не слушая мужиков, сказал председатель.