Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 4» онлайн - страница 31

— Вот чудаки, — сказал он, так же как Аким давеча, и подобрал с пола раздавленный каблуками владимирский крест с мечами, — вот чудаки… Чем узел вязать, клали б в чемодан.

— И то, — обрадовался парень, с папиросами, — давай, Миш, сюда. В ей и нести удобней будет.

Рядом, по коридорам, по комнатам, по боковушам сновали торопливые люди. Подле сундуков со старыми женскими платьями ссорились несколько мужиков, — они рвали друг у друга из рук вороха кисеи, шелка и кашемира и лаялись, как бабы. Грохотали ящики комода…

— Гляди, а здесь-то!

— Ого!

— Ну и ну!

— Бархатна!

— А что ж ей… Можно было и бархатну носить…

— Если деньга того позволяет!

— У них деньги легкаи…

— Суй сюда!

— Куда хватаешь! Я тебе, чорту, как долбану…

— Мотри, я бы не долбанул, в сердце твою… Орет тожа…

— А ты не хватай! Не твое небось.

— А твое?

— Брось, ребята. Всем хватит.

— Наша теперь все!

— А он чего лезет?

Наверху, на втором этаже, было еще людней и громче — в многоголосый стон сходились крики, споры, хохот:

— Яков Семеныч, подсоби-ка.

— Давай… Тя-же…лая!

— Да-а… Ну-ка, еще разок…

— Хо-хо-хо!

— Стерва, у тебя и так много…

— А ты хлопай ушами больше.

— Дай хуть одну!

— Ну тебя, не дам.

— А ты чего сидишь? Проспишь царство небесную — так-то.

— Ничего… не просплю, брат!.. Охота мне вот на мягком посидеть… Дожил, дал бог.

— Гы-ы…

— Ребята, бабы наши бегут!

— Где?

— Я ему и говорю — сволочь, говорю, у тебя и так, говорю, много, а он…

— Подушка-то! Пуховая!

— Известно — дело барское.

— Оны только пухову и обожают.

— Пожили сволочи!

— Хера с два теперь поживут!

— Теперь-то? Ка-ко-е!

От подушек — липкий пух. В разбитые окна — студеный ветер. Запыхавшиеся бабы шныряли повсюду. Кто-то кого-то давил и лапал, шуткой волок в темный угол… Рыжий с проседью дядя, натуживаясь, тащил высокое трюмо, подпирал его снизу носком растрепанных чуней. Другой, тоже рыжий, сдирал с окон гипюровые занавески, бурые от времени и пыли.

— Куда тебе их!

— Мало ль куда… Это дело наша.

Скотник, насквозь напитанный запахом навозной жижи, тот самый, что не довез своей тачки, а пошел смеяться с мужиками, когда мужики еще добродушно покуривали на крыльцах людской — вертел в руках терракотовую копию химеры:

— Ванька, гляди-ка!

— Чего?

— Морда кака…

Сошлись, сблизили головы, любопытно смотрели и щупали:

— На кой он?

— И рот раззянула!

— Ведьма, небось.

— Так, для баловства.

Мелочь, — подсвечники, статуэтки, пепельницы, фотографии даже, — рассовали по карманам, у многих от этого карманы топырились будто картошкой набитые; белье и платье давно уж поделили нарасхват… И уже взялись за мебель — стулья, тумбочки, этажерки — таскали их вниз по неудобным винтовым лестницам, завязнув в узких проходах, кряхтели и матерились. Затоптанные мокрыми ногами полы густо устилали лужицы грязи, осколки стекла, клочья бумаги… Никита, не вынимая рук из карманов, переходил из комнаты в комнату, от одной кучки людей — к другой, поигрывал скулами, шумно сопел носом.