Читать «Скрамасакс» онлайн - страница 129

Порыв ветра, швырнув в лицо добрую порцию снега, играя, поспешил дальше. Валимся в изнеможении. Преследователей пока не видно, но это только пока: "Вот же, прилипчивые душегубы, хотя, чего бы им унывать они же верхом".

В голову лезет всякий вздор, вспоминается мультик про масленицу: "Пока они на своих конях: раз-два-три-четыре, мы: раз-два, раз-два, да и в дамки". — Вымученная улыбка, касается лица, но свежий удар пронизывающего ветра, её тут же уносит.

"Надо двигаться, иначе замёрзнем — температура нынче градусов двадцать пять, причём, со знаком минус", — переворачиваюсь на четвереньки и с трудом поднимаю измученного старика.

На горизонте показываются точки преследователей: "В скалах конным не пройти и это наш шанс". — Владыка, заметив погоню, подключает последний резерв организма, и мы, в тщетной надежде поспеть, чуть побыстрей ковыляем к призрачному спасению.

"Кто же, это такие… что им, в общем-то, надо?" — переставляя непослушные ноги, размышляю я. Похоже — только мне сие не известно. Всё как-то времени не было поинтересоваться, всё бегом да бегом. То, что у душегубов есть ручницы — дульнозарядные пугачи, я понял, когда нас разбудил, доносящийся от замёрзшей реки, истошный крик Матвея: "Бе-ги-те… кра…", а прозвучавший, словно гром среди ясного неба, выстрел, не дал монаху закончить начатую фразу. Ну, мы и побежали. Хорошо, что завал в лесу был обширный — конные не прошли. Как показалось, сквозь мешающие их рассмотреть стволы деревьев, преследователей было человек пятнадцать — двадцать.

Щерящиеся в небо скалы, приближаются, но очень-очень неторопливо. Ветер доносит улюлюканье бандитов, и я осознаю: "Не успеть…"

Опускаю старика на снежную перину, тот, хрипя, заваливается на бок, тяжело дышит: "Не буду ему мешать, пусть отдохнёт". — Скидываю тулуп, достаю из ножен оружие и делаю пару шагов к исчезнувшим в недалёкой низинке всадникам.

Над снегом появляются папахи, затем морды коней. Растерянно смотрю на дула мосинских винтовок, замечаю красные околыши головных уборов. Челюсть падает и я, не веря глазам, через плечо спрашиваю у владыки:

— А который нынче год, отче?..

— Одна тысяча девятьсот восемнадцатый, — вместе с мощным толчком в грудь, до слуха доносится голос. И тут же раскатом близкого выстрела, я получаю мощный удар по барабанным перепонкам. Меня бросает назад, не удержавшись на моментально ставших ватными ногах, падаю как подрубленное дерево. Архиерей ловит мою голову на безвольно расслабленной шее и прижимает к груди. Всадники нас окружают, это красноармейцы — точно — никаких сомнений.

"Совсем не больно, только тело не слушается…" — кровавая пелена застилает глаза, в ушах хрип загнанных коней и довольный галдёж пролетариев.

Последним усилием задаю вопрос:

— Что же ты, мне раньше-то не сказал, старый?

Сквозь нарастающий гул, до затухающего сознания доносится:

— Зачем?..

Негодование, мобилизует остатки сил, я очень зол: "Как это зачем?.. Восемнадцатый год — гражданская война… ведь он знал. Я же всё рассказал… мог бы и просветить, так сказать, о местном времени… впрочем, я и не спрашивал…" — мысли путаются.