Читать «Услышанные молитвы. Вспоминая Рождество» онлайн - страница 35

– Даже не знаю, чего жду… Могу лишь сказать, чего бы мне хотелось. Повзрослеть.

Цветные веки Колетт приподнялись и опали, словно крылья большого синего орла.

– Это единственное, что никому из нас не под силу. Стать взрослым. Что вы понимаете под взрослой личностью? Дух, облаченный лишь во вретище и пепел мудрости? Не знающий дурного – зависти, зломыслия, алчности, угрызений совести? Это невозможно! Вольтер, даже Вольтер всегда хранил в своей душе ребенка, завистливого, чумазого и скверного мальчишку, без конца обнюхивавшего собственные пальцы. Вольтер унес его в могилу – и мы унесем. Папа Римский на своем балконе… мечтающий о симпатичном гвардейце. Или английский судья в изящном парике… о чем он думает, отправляя человека на виселицу? О справедливости, вечности и прочих взрослых материях? Или о том, как бы ему получить членство в Жокей-клубе? Безусловно, в жизни человека изредка бывают и взрослые моменты – и самый важный из них, очевидно, смерть. От смерти этот чумазый мальчишка бежит, как от огня, оставляя за собой пустую оболочку, предмет безжизненный и чистый, как «Белая Роза». Держите. – Она подала мне кристалл с цветком. – Спрячьте в карман. Пусть она напоминает вам, что быть надежным и безупречным, то есть взрослым, – значит быть предметом, алтарем, фигуркой под слоем стекла, которую надлежит оберегать и лелеять. Куда приятнее – правда же? – чихать и чувствовать себя живым.

Однажды я показал пресс-папье Кейт Макклауд, в которой умер оценщик «Сотбис», и та сказала:

– Старушка, видно, совсем повредилась рассудком. С какой стати она сделала тебе такой подарок? Пресс-папье «Клиши» подобного качества стоит порядка… пяти тысяч долларов.

Лучше бы мне вовсе не знать стоимости «Белой Розы» – не хотелось думать о ней как о предмете, который можно продать в случае крайней нужды. Впрочем, я никогда ее не продам, тем более сейчас, когда я сир, убог и вконец опустился – слишком уж она мне дорога как талисман, освященный своего рода святой. Подобными талисманами категорически нельзя жертвовать в двух случаях: когда у тебя есть все и когда нет ничего. И то и другое, по сути, ад. В своих странствиях, умирая от голода и помышляя о смерти, пролежав целый год в покалеченной солнцем и засиженной мухами калькуттской больнице, куда меня загнал гепатит, я не расставался с «Белой Розой». Здесь, в общаге молодых христиан, я держу ее под кроватью, в желтом шерстяном носке Кейт Макклауд, а тот, в свою очередь, покоится на дне моей единственной сумки – саквояжа «Эйр франс» (из Саутгемптона я сбегал в большой спешке и вряд ли теперь когда-нибудь увижу те чемоданы «Луи Вюиттон», рубашки «Баттистони», костюмы «Ланвин», туфли «Пил»; да мне и не хочется их видеть, не хватало только захлебнуться в собственной блевотине).