Читать «Расположение в домах и деревьях» онлайн - страница 218

Я – идеалист. Неисправимый идеалист…

– И я, Костя! – неожиданно сказал я. – Тоже идеалист.

– Вот видите, Ермаков, – назидательно протянул Костя. – Мы – идеалисты, а вы – прагматик, позитивист. Вам не понять нас. Не понять даже того, что творилось у меня на душе. Уверяю, я не хотел думать, что красота и глупость – одно и то же, однако пришлось столкнуться с этим неопровержимым положением воочию. Возможно, некий эмбриональный разум и придавал его образу очарование мотылька, столь меня впечатлившее; да, возможно, однако его идиотизм, не надо забывать, послужил неоспоримой причиной всего дальнейшего. Мы подбираемся к тому месту в моём рассказе, когда капитаны в сочельник по обыкновению набивают трубки и подвигают кресло к угасающему камину, а меня вышибают из-под разных сводов, лишают, так сказать, живительной сени. Оказалось, что эта хищная дрянь проболталась о своих похождениях не то старшему брату, не то ещё кому-то из числа обитателей «Сайгона». К сказанному надо добавить, что нас достаточно часто встречали вместе: то в концерте, то в Александровском саду. К тому же мальчишке льстило, что я ставлю ему оценки, не спрашивая, – а спрашивать с таким же успехом можно было бюст Аполлона в коридоре или вахтёра – его тщеславие подогревалось также моим отношением к нему – то, что я делюсь с ним и разговариваю, как со взрослым… Но замечательно, что при всём том меня не покидала постоянно язвящая мысль: «Он меня ненавидит! Он меня должен ненавидеть… Не знаю, почему, но так должно быть, такова логика…» – думал я и продолжал, между тем, беспечно жить, не ведая, что несчастье не за горами. О, до сих пор не понятен мне механизм человеческой подлости! Кому, спрашивается, потребовалось моё место? Не так уж оно выгодно, как это кажется со стороны… Врагов у меня почти не было, а если и были, они весьма искусно прикидывались друзьями. Ну, хорошо… Дела минувших дней, не хочется возвращаться. Да и кому нужна моя судьба? Закономерен вопрос: что случилось с мальчиком? О, наш нежный Гиг едва не наложил со страху в штаны. Кого-кого, а отца он боялся. Тиран, деспот, полнейшее ничтожество с животом! Его отец – хорошенькое дело! – лично искал меня, чтобы во всём удостовериться… Я скрывался в Ереване, устроив себе командировку к католикосу. В семье, как передавали мне потом, царила истерическая жажда мести. Отец собственноручно его высек, запер на замок, а затем срочно оформил академический отпуск и перевод в университет, где этот сопляк недолго подвизался в качестве студента, так как попал вскоре в наркологический диспансер… Братья его точили ножи, и так далее, и так далее. Дурная литература, мрак. Я был на грани безумия! И если бы не одно… скажем так: учреждение, его бы не пришлось долго ждать. Итак, указанное учреждение решило положить конец склоке, грозившей перерасти из коммунального скандала в грандиозный шум с неизбежным резонансом в весьма высоких кругах. Знаете, как бывает: у кого рыло в пуху, кто беспокоится по иным причинам… Причин много, прямо скажу, несметное количество. У вас, полагаю, тоже есть несколько причин для беспокойства… А учреждение винить нечего. Люди они, надо отдать должное, корректные, знающие. И я вполне понимаю мотивы их действий… Видите ли, когда кто-то возлагает на себя общее бремя, когда кто-то, охваченный идеей свободы, братства, гуманизма, глубоко и полностью овладевает этой трудной, можно сказать, непосильной идеей, – он великодушно позволяет остальным радоваться обыкновенной жизни, слагает с их уставших плеч груз тяжких раздумий и борений, он… этот кто-нибудь… – Костя широко открытыми глазами смотрел перед собой, и на лбу его выступила мелкая россыпь пота. – Порой может не уследить… Издержки великих идей не менее велики. Надо быть милосердней, надо понимать… В чём их вина? В том, что они рыцари, защищают отвлечённую идею будущего? В том, что они пришли ко мне на помощь и отвели кровавую руку обезумевшего отца? В том, что они спасли вашего покорного слугу?.. Нет, они знают, что делают. Ничто человеческое им не чуждо, как не чужд оказался им я. Кстати сказать, известно ли вам, как трудно сейчас заполучить хорошего специалиста? На фоне общего упадка нравственности, профанации высоких устремлений, иные люди, скажу без лишней скромности, люди широкого кругозора и подлинных знаний не могут исчезнуть бесследно. Необходимость в них более чем велика, их ценят. И взамен… эти люди обретают единственное в своём роде чувство причастности, всеобщей ответственности, они перестают быть изгоями, с ними великодушно делятся бременем! И что по сравнению с ощущением этого сладостного бремени – любовь! Ничто, пушинка, бесполезный розовый завиток. Вот так, молодые люди… Любовь, любовь!