Читать «Еврейские литературные сказки» онлайн - страница 28
Ицхок-Лейбуш Перец
— Палач мой! — крикнул арендатор, будто тот до сих пор стоит там; затем, обливаясь холодным потом, помчался дальше.
До пана далеко, летняя ночь коротка, и до поместья он добежал, когда кругом уже посерело.
Сквозь железную решетку арендатору видно, что замок весь освещен, внутри возня. В широком, просторном дворе стоит запряженная карета, кони фыркают и бьют копытами. Барин вышел, сел в карету. Ворота распахнулись. Щелк кнутом — и карета покатила. Вокруг кареты гарцевали четыре гайдука с факелами, позади еще слуги.
Выехали из ворот.
Арендатор недолго думая бух перед лошадьми во всю длину. Кучер едва успел натянуть вожжи.
— Что такое? — спросил из кареты пан.
К арендатору подскочил гайдук, посветил факелом и ответил:
— Какой-то убогий еврей.
Арендатор вскочил:
— Дорогой пан, упаси боже, я не убогий еврей… Я твой арендатор, к тебе за судом и расправой… Творится что-то страшное!.. Вор и мошенник…
— Кто такой? — перебил его сердито пан. — Я еду в сейм.
А когда арендатор не пожелал отступить, барин приказал:
— Пусть идет к своему раввину! Гоните его с дороги!
Гайдуки, конечно, не пожалели для еврея нагаек, и тот под их ударами скатился с дороги в канаву. Карета скрылась из виду.
Стало совсем тихо, и покалеченный, избитый арендатор уснул в придорожной канаве.
Шестая глава
Недолго спал арендатор во рву… Чуть заалел восток, с оконных карнизов, со служб, с верб на обочине тракта поднялись птицы; целые стаи их взмывали с криками ввысь, в самую высь, к светлому небу…
Это его и разбудило. Не поймет арендатор: что он тут делает? Почему у него все тело болит? Почему он оказался в канаве? Зачем спит здесь? Что за одежда на нем? Какой страшный сон приснился ему!
Но вот пролетела пташка, сделала круг над головой, заглянула в лицо ему веселыми, задорными глазками, и он сразу все вспомнил и схватился за голову.
Обокрали, обжулили! А барин, судия его, умчался в Варшаву, в сейм, покинул сирого.
И пришло ему на ум: надо собирать долги у людей!
Кинулся он в пригород, постучался к крестьянину — самому исправному своему должнику.
— Ах, Василь! Мне очень понадобились деньги. Верни долг или скажи, когда вернешь.
Выглянул Василь в окошко и спросил:
— Кто ты такой, еврей? О чем ты говоришь?
— Не узнаёшь? Ведь я арендатор.
Расхохотался Василь и вышел со всей семьей на крыльцо.
Как вам нравится этот сумасшедший? — спросил он своих. — Убирайся, или я натравлю на тебя собак!
Кинулся арендатор к второму должнику и застал его уже у дверей, с граблями на плече.
Увидел его крестьянин, подбежал к окошку и, побарабанив в стекло, позвал:
— Эй, дети! Выйдите-ка на минутку, увидите сумасшедшего еврея.
И так всюду: бегут следом, бросают в него камни и палки; собаки разодрали на нем одежду.
Еле живой выбрался он из предместья. В городе сразу же кинулся к должникам-евреям.
Однако у него уже не хватило духу назвать себя арендатором: он заявил, что арендатор послал его за деньгами. Напоминал, как было дело, а ведь он действительно знает все, как было. Но его гнали от двери к двери, словно какую-нибудь блудницу. Что за ненормальный еврей — приходит в субботу за деньгами!
