Читать «Троицкие сидельцы» онлайн - страница 67

— Оска, назад! — закричал он каким-то упавшим голосом.

Оска оглянулся и, узнав брата, прибавил шагу.

— Вернись, братец, — просил Данила, — вернись! Что же ты делаешь, что ты делаешь!

Воеводы считали, что оборона началась неплохо: долго и упорно стрельцы отстаивали мельницу, отбили 30 сентября общий штурм и приступ в ночь с 13 на 14 октября, удачной получилась вылазка 19 октября, стены хорошо выдерживали беспрерывный обстрел, пороху достаточно, правда, съестные припасы расходовались гораздо быстрее, чем предполагалось, потому что беженцев скопилось в крепости намного больше, чем рассчитывали.

Но было отчего задуматься. Взять ту же мельницу. Не зря ведь Лисовский положил за нее двенадцать своих солдат? Не зря. Но для чего? Из монастыря не видно, что они делают под горой. А надолбы? Зачем им понадобилось закрывать разрыв, оставленный троицкими сидельцами в линии надолбов напротив Красных ворот, укреплять оборону противника? Ясно, что здесь какой-то тайный умысел. Потом этот случай с перебежчиком позавчера. Он был на капустном огороде с жолнерами, а когда побежал к крепости, крича по-русски, чтобы не стреляли, у него, мол, важные вести для русских воевод, ему вдогонку выстрелили и ранили. Бедняга разевал только рот, а сказать ничего не успел — умер на руках, унес важную весть с собой в могилу.

Послышался топот сапог, и к воеводе Голохвастову ввалились Никон Шилов, Иван Суета и Степан Нехорошко. Перед ними шел измазанный с головы до пят, одетый в голубое, пан, за ним мальчонка лет двенадцати.

— Крупную птицу уловили! — выпалил Степан, блестя глазами. — Ротмистра польского, того самого, что мельницу у нас воевал! И мальца заодно взяли, отбивался, как звереныш!

Это был Иван Брушевский, в изорванном голубом мундире, один глаз его весь заплыл сливовым синяком, который казался темнее в полумраке съезжей избы. Воевода вызвал толмача, худого человека средних лет.

— Кто этот паренек? — негромко спросил воевода у ротмистра, и толмач быстро перевел.

— Янек. Он у меня служил посыльным.

— Откуда взялся?

— Его отец — мужик из-под Кракова, отдал его мне, чтобы остальных своих детей легче было прокормить.

Воевода велел отвести мальчонку в поварню, дать ему согреться и поесть.

Янека увели.

— А ты ведь дрожишь, воин, — медленно проговорил Голохвастов, — видно, за душой у тебя немалые грехи, видно, нашкодил на нашей русской земле?

Только на секунду замешкался ротмистр. Воевода встал и грубо схватил Брушевского за плечи:

— Смотри, не вздумай лукавить! Говори, что знаешь о замыслах Сапеги и Лисовского! Ну!

И Брушевский решил кое-что выдать, раз уж стряслась такая беда, что он попал в плен. Он сказал:

— Подкоп.

Воевода отошел от ротмистра, сел. Итак, подкоп, как он и думал, чего больше всего опасался. Страшнее для сидельцев нельзя ничего придумать… А может быть, уже и бочки закатывают с порохом в подкоп или даже ход забивают…

— Где подкоп? Когда думают взрывать?

Брушевский немного овладел собой.

— О подкопе мне доверительно сказал пан Лисовский, но где его роют и когда будут взрывать, не знаю.