Читать «Троицкие сидельцы» онлайн - страница 59

— Заслуживает ли несчастная мельница чести быть взятой славным полководцем Речи Посполитой?

Лисовский еле заметно усмехнулся столь откровенной лести. К тому же он не мог считать себя полководцем Речи Посполитой, откуда ему пришлось несколько лет назад бежать под угрозой смертной казни за участие в мятеже против короля.

— Я слышал от литовцев хорошую поговорку: маленькая кочка может опрокинуть большую телегу. А ты, ротмистр, этого не понимаешь, иначе не говорил бы так презрительно о мельнице. А теперь ступай.

Брушевский быстро шел к землянкам своей роты по темному лагерю: Лисовский запретил зажигать костры на открытом месте, чтобы не давать ориентира русским пушкарям. Возле ближайшей землянки он заметил часового, присевшего на пенек. Обхватив ружье обеими руками, он дремал. Ротмистр рванул ружье к себе. Часовой вскочил.

— Дры-ыхнешь! — прошипел Брушевский и с наслаждением влепил часовому кулаком в лицо. Тот лишь охнул.

Брушевский ворвался в землянку. Утомленные ежедневными боями, солдаты спали. Брушевский выпалил в потолок из пистоля. Солдаты повскакали с лежанок, хватая оружие.

— Вста-а-ать! — заорал ротмистр. — Негодяи, — он вспомнил Лисовского, — перевешать вас всех надо!

Он метался по землянке, срывая на жолнерах свой гнев, обиду и страх, внушенный угрозой Лисовского. Жолнеры непонимающе смотрели на командира.

— Ослы! — бушевал Брушевский. — Один сброд собрался в роте!

Невидимый в темноте голос (землянка освещалась неровным огнем сальной свечи) спокойно спросил:

— Пан ротмистр, а в чем наша вина?

— Молчать! Болтаться завтра всем вам на осине!

— Да за что?

— За эту проклятую мельницу, если сейчас же не отобьем ее! Спать завалились! На мельницу, бегом, а не то завтра будете на виселице!

Подняв так неласково свою роту, Брушевский построил ее и сообщил о приказе Лисовского. Многие ворчали:

— Где это видано, не дали выспаться, поднимают ночью. Других, что ли, нет во всем войске?

— Получаем только гибель и увечья, а трофеи достанутся другим.

— Конечно, другим, нас всех перебьют здесь до единого! Недаром говорят, что мельники — колдуны, а на мельнице водится сам дьявол.

Темная сырая ночь приглушала звуки. Жолнеры крались тихо и осторожно, рассчитывая захватить русских врасплох. Лисовский и Брушевский шли позади.

Крепкая бревенчатая постройка была разрушена ядрами, но завал из толстых бревен служил надежным укрытием для семерых стрельцов.

Стоявший в дозоре Ванька Голый различил крадущиеся тени.

— Стой! Кто идет?

Поняв, что их обнаружили, лисовчики побежали к укреплению. Они падали, спотыкаясь о бревна, об обломки досок, но лезли вперед, не обращая внимания на выстрелы. Короткие, частые вспышки выхватывали на мгновение из темноты и ярко освещали бледные, напряженные лица, искаженные ненавистью, страхом или безмерною болью, поверженные тела, по которым ступали живые, сверкавшие мечи и сабли, молниеносные картины яростной ночной схватки. Стоны и крики раненых, лязг сталкивающейся стали, глухой стук падающих тел, тяжелое прерывистое дыхание воинов наполнили ночную тишину.