Читать «Троицкие сидельцы» онлайн - страница 56

Саженях в тридцати от мельницы жолнеры остановились. Ротмистр прокричал команду, взмахнул саблей. Ударил дружный залп. Стрельцы попадали на пол, прячась за мешки с песком. Десятки пуль продырявили дощатую стену чердака, сухо ударили в мешки.

В следующее мгновение стрельцы заняли свои места, просунув в окно ружья. Тем временем жолнеры прошли вниз по реке, где по навесному мостику пересекли узкую Кончуру и кинулись в обход к мельнице, к счастью защищенной с этой стороны высоким сплошным забором; густые кусты колючего боярышника росли прямо перед ним.

Заметив опасность, Степан оставил наверху одного Никона Шилова, а сам с товарищами сбежал во двор. Каждый нес в руках, кроме ружья, длинную рогатину. Стрельцы укрылись за стволами сосен, возвышавшихся в двух-трех саженях от ограды.

И вот уже над забором показалась каска осторожно выглядывавшего жолнера. Он поднялся выше, поставил ногу в черном, грязном сапоге на крюк лестницы, застрявший между острыми зубьями забора, что-то крикнул своим товарищам и спрыгнул вниз. Степан выстрелил, но промахнулся.

Жолнер, успевший спрыгнуть вниз и оказавшийся в ловушке, растерялся.

— Стой, а не то пристрелю! — угрожающе сказал Ванька Голый, щелкая курком ружья.

Смертельно побледнев, солдат прижался спиной к забору. Вдруг нападавшие выстрелили наугад и попали в своего товарища. Жолнер охнул, хватаясь за голову, повалился на землю. У Ваньки пуля сбила с головы шапку. Он присел, подобрал ее и отпрыгнул за дерево.

Прикрываясь щитами, жолнеры подтащили бревно, обитое на конце железом, и первым же ударом переломили в заборе доску; осада велась по всем правилам. Удары обрушивались один за другим, доски с треском ломались, прочный забор сотрясался. Но уже Ванька Голый с ружьем и рогатиной подбегал вдоль забора к пролому. Упав на землю, он прицелился и выпалил в жолнеров; подоспевшие Миша и Данила поразили еще двоих. Глухо стукнуло об землю брошенное бревно, жолнеры кинулись прочь.

Главное сражение затихало. Все реже бухали пушки, трещали ружья, отдельные отряды Сапеги и Лисовского потянулись к укрепленному валу, вид у жолнеров был злобный и недовольный.

Следующие два дня прошли спокойно. По нескольку раз в день из монастыря прибегал Гаранька, приносил поесть.

Канониры Сапеги и Лисовского устанавливали все новые и новые пушки на Красной горе и в Терентьевой роще.

Утром 3 октября на мельницу, как обычно, пришел Гаранька. Едва он взбежал на крыльцо, как десятки пушек начали яростный обстрел крепости. Стрельцы кинулись к оконцу чердака. Над Терентьевой рощей равномерно вспыхивало пламя пушечных выстрелов, в безветренном воздухе медленно вспухали и рассеивались клубы порохового дыма.

— Скоро опять полезут синие, вишь ты, мало им бока-то пообломали, — сказал Ванька Голый, спокойно на глазах у всех разжигая трубку.

Товарищи его привыкли к тому, что он курил зелье, и не обращали на него внимания.

— Однако сдается мне, братцы, что не станут они больше кровь из-за мельницы этой зря проливать, — сказал Афоня Дмитриев. — Что, на ней свет клином сошелся, что ли? Им она не помеха.