Читать «Девять рассказов» онлайн - страница 12

– Ну и пусть все замерзнет к чертям. Иди звони. Сообщи, что ты умерла, – сказала Элоиза. – Ну, давай стакан.

– Что с тобой делать… Где у вас телефон?

– А во-он он куда забрался, – сказала Элоиза, выходя с пустыми стаканами в столовую. – Во-он где. – Она вдруг остановилась на пороге столовой, споткнулась и притопнула ногой. Мэри Джейн только хихикнула.

– А я тебе говорю – не знала ты Уолта, – говорила Элоиза в четверть пятого, лежа на ковре и держа стакан с коктейлем на плоской, почти мальчишеской груди. – Никто на свете не умел так смешить меня. До слез, по-настоящему. – Она взглянула на Мэри Джейн. – Помнишь тот вечер, в последний семестр, как мы хохотали, когда эта психованная Луиза Германсон влетела к нам в одном черном бюстгальтере, она еще купила его в Чикаго, помнишь?

Мэри Джейн громко прыснула. Она лежала ничком на диване, оперев подбородок на валик, чтобы лучше видеть Элоизу. Стакан с коктейлем стоял на полу, рядом.

– Вот он умел меня рассмешить, – сказала Элоиза. – Смешил в разговоре. Смешил по телефону. Даже в письмах смешил до упаду. И самое главное, он и не старался нарочно, просто с ним всегда было так весело, так смешно. – Она повернула голову к Мэри Джейн. – Будь другом, брось мне сигаретку.

– Никак не дотянусь, – сказала Мэри Джейн.

– Ну, шут с тобой. – Элоиза опять уставилась в потолок. – А как-то раз я упала, – сказала она. – Ждала его, как всегда, на автобусной остановке, около самого общежития, и он почему-то опоздал, пришел, а автобус уже тронулся. Мы побежали, я грохнулась и растянула связку. Он говорит: «Бедный мой лапа-растяпа!..» Это он про мою ногу. Так и сказал: «Бедный мой лапа-растяпа!» Господи, до чего ж он был милый!

– А разве у твоего Лью нет чувства юмора? – спросила Мэри Джейн.

– Что?

– Разве у Лью нет чувства юмора?

– А черт его знает! Наверно, есть, не знаю. Смеется, когда смотрит карикатуры, и всякое такое. – Элоиза приподняла голову с ковра и, сняв стакан с груди, отпила глоток.

– Нет, все-таки это еще не все, – сказала Мэри Джейн. – Этого мало. Понимаешь, мало.

– Чего мало?

– Ну… сама знаешь… Если тебе с человеком весело, и все такое…

– А кто тебе сказал, что этого мало? – сказала Элоиза. – Жить надо весело, не в монашки же мы записались, ей-богу!

Мэри Джейн захохотала:

– Нет, ты меня уморишь! – сказала она.

– Господи боже, до чего он был милый, – сказала Элоиза. – То смешной, то ласковый. И не то чтобы прилипчивый, как все эти дураки-мальчишки, нет, он и ласковый был по-настоящему. Знаешь, что он однажды сделал?

– Ну? – сказала Мэри Джейн.

– Мы ехали поездом из Трентона в Нью-Йорк – его только что призвали. В вагоне холодина, мы оба укрылись моим пальто. Помню, на мне еще был джемпер – я его взяла у Джойс Морроу, – помнишь, такой чудный синий джемперок?

Мэри Джейн кивнула, но Элоиза даже не поглядела на нее.

– Ну вот, а его рука как-то очутилась у меня на животе. Понимаешь, просто так. И вдруг он мне говорит: у тебя животик до того красивый, что лучше бы сейчас какой-нибудь офицер приказал мне высунуть другую руку в окошко. Говорит: хочу, чтоб все было по справедливости. И тут он убрал руку и говорит проводнику: «Не сутультесь! Не выношу, – говорит, – людей, которые не умею носить форму с достоинством». А проводник ему говорит: «Спите, пожалуйста».