Читать «Рано или поздно или никогда-никогда» онлайн - страница 9

Был лишь один способ выяснить это без лишнего шума. Я развернул грузовик и, не разбирая дороги, помчался на станцию в надежде, что застану там Маккаби.

Так оно и вышло. Дикие собаки опять совершили массовое самоубийство, поужинав моими бусами, и Маккаби не собирался уходить, пока неожиданный источник дохода не иссякнет. На рассвете, когда я подъехал к станции, мой знакомый снимал скальпы с погибших за ночь животных. Я вылез из грузовика и торопливо поведал ему о своей проблеме.

– Я не понимаю их, а они не понимают меня. Вы говорили, что знаете большинство местных наречий. Что я делаю неправильно? – Я быстро произнес фразу на языке аборигенов и обеспокоенно спросил:

– Вы поняли, что я сказал?

– О да, – ответил Маккаби. – Вы обещали заплатить мне тридцать пфеннигов, если мой черный зад окажется в вашей постели. Грязный скряга, – добавил он.

Несколько смущенный, я взмолился:

– Не обращайте внимания на значение слов. Может, у меня плохое произношение?

– Нет, вы отлично говорите на питджантджатджаре.

– Что?

– Это язык, который значительно отличается от анула. В языке анула девять классов существительных. Единственное, двойственное, тройственное и множественное число выражаются посредством префиксов к местоимениям. Переходные глаголы включают в себя местоимение, обозначающее объект. У глаголов много времен и наклонений, а также форма отрицательного спряжения.

– Что?

– А в языке питджантджатджара суффиксы, обозначающие личные местоимения, могут присоединяться к первому изменяемому слову в предложении, а не только к основе глагола.

– Что?

– Я не хочу принижать ваши лингвистические достижения, друг мой, но хотя в питджантджатджаре четыре класса склонений и четыре класса спряжений, он считается самым простым из всех распроклятых австралийских языков.

Я онемел.

– А сколько будет тридцать пфеннигов в пересчете на шиллинги и пенсы? – наконец спросил Маккаби.

– Может быть, – прошептал я задумчиво, – мне стоит отправиться проповедником к питджантджатджара, коль скоро я знаю их язык.

Маккаби пожал плечами:

– Это племя живет по ту сторону Большой Песчаной пустыни. И они не выкапывают корешки в тени акаций, как анула. Эти ребята теперь скачут верхом и пасут мериносов на овцеводческих фермах неподалеку от Шарк-Бея. И если уж на то пошло, скорее они обратят вас, чем вы их. Поверьте мне на слово. Питджантджатджара убежденные католики.

Что ж, это звучало вполне логично. И я начал подозревать, почему господина Краппа лишили сана.

Мой следующий шаг был очевиден: мне следовало нанять Маккаби переводчиком, чтобы через него общаться с анула. Сначала австралиец заартачился. Денег у меня оставалось немного, поэтому я не мог предложить достаточную сумму, чтобы Маккаби соблазнился и оставил свой доходный промысел по сбору скальпов динго. Но в конце концов мы сошлись на том, что я отдам ему все бусы из второго грузовика: «Этого хватит, чтобы истребить всех диких собак в этих краях». После этого Маккаби собрал свои пожитки и сел за руль (я до смерти устал вести машину), и мы вновь направились к племени анула.