Читать «Залежь» онлайн - страница 128

— А вам что за печаль, товарищ бригадир? Я, может, свою цель преследую.

— Ну, и кому ты назло сделаешь? Кому досадишь?

Сколько пакостей и глупостей совершено на земле и могил выкопано, сколько крови попорчено и жизней покалечено из-за этого «назло», сказанного по молодости, по глупости, с обиды, вгорячах. Сказанного и сделанного. У Шурки зла ни на кого не было, досадить она никому не хотела, она задумала доказать, что женщина-комбайнер ничуть не хуже комбайнера-мужчины. А коли уж задумала что Шурка — хоть камни с неба вались, сделает.

— Ладно, Сенечка, я тебе это на факте докажу. Мужу — ладно и ухажеру — ладно.

— Ладно, Титаев, давай начистоту. Не льни. Особенно на людях. Здесь не город, все на виду. Да и не променяю я своего Семена ни на кого. Хочешь помочь мне — помоги. По-человечески, по-товарищески.

— Понял вас, Александра Тимофеевна. Это можно.

— Вот и договорились.

И Александра Тимофеевна, управившись вечером по хозяйству, бежала к правлению колхоза, возле которого на доске показателей дважды в сутки проставлялась мелом против фамилий комбайнеров их выработка. Затаив дыхание, водила пальцем по графам сперва слева направо, затем сверху вниз, сравнивала гектары, центнеры и проценты за смену и с начала сезона, правильно ли ей вывели занимаемое место, не ошиблись ли. Оказывалось, что правильно.

— Ага! Кольку Шатрова обошла. — И защебечет, как ласточка: — Держись, мужички, за сошнички, бабочки — за сковороднички.

Или еще что-либо наподобие этого. Выдаст, зажмет рот ладошкой и только тогда оглянется, нет ли кого сзади, не подумают ли, рехнулась бабочка.

В Лежачем Камне отсеивались быстро, убирали еще быстрей. И когда появилась за день до конца уборочной в ее клетке крутошеяя цифра два, похожая на белую лебедь, погрустнела Шурка:

— Не видать мне первого места, зря старался Титаев.

— И этого хорошо, — успокаивал жену Семен. — Чего еще надо?

— Простору. Почитай, что Сашка пишет. — Шурка достала сложенный вчетверо конверт, расправила, выдернула письмо. — Вот. А земли и воли здесь — душа с телом расстается. Поехали?

— Ку-уда?

— К брату. На целину.

— Сиди, целинница. Здесь, плохо, хорошо ли, по две бабки у ребятишек, а там кто с нашей ордой водиться будет?

— Там? Там детский сад уже есть.

— Не-ет, Александра. И не выдумывай.

Александра, не надеясь быстро уговорить мужа, ночей пять худо спала, проектируя узкий и высокий коридор для Семена. Настолько узкий и высокий, чтобы он не смог ни назад повернуть, ни в сторону уйти.

И спроектировала. Отослала Сашке письмо, продала селезневским корову, продала сено, продала дрова, снесла в контору оба заявления, уговорила начислить по трудодням. И все в один день.

Вечером приходит Семен со своей нефтебазы домой.

— Снимайся с партийного учета, муженек. С производственного я уже сняла тебя.

— Ты не ошалела, подружка?

— Ошалела не ошалела, а пятиться теперь некуда нам. Только вперед.

Коротенькое письмецо отправила Шурка брату: «Приезжай за нами». Брат еще короче сверкнул телеграммой-молнией «Еду». И следом за «молнией» явился сам, забрав одним махом и семейство и пожитки.