Читать «Османец» онлайн - страница 355

Улуч в свою очередь отдал приказ оставить трофеи и направить тридцать уцелевших галер назад в залив. Напоследок он поднял на своей мечте знамя ордена Святого Иоанна, снятое с флагмана Джустиниани.

— Мы разобьём их до последнего! — прокричал дон Хуан. — Сигналь всеобщую атаку.

Энтони вновь взглянул по сторонам. Команды христиан почти выбились из сил. Даже люди Дориа, не задействованные в сражениях, гребли впустую в течение двух часов.

К тому же предательские обрывки облаков возвращались и затягивали небо.

— Милорд, — сказал Энтони, — осмелюсь сказать... Твои люди сейчас не поймают Улуч-Али. Но ведь ты и так достиг величайшей победы на море во всей истории. Ты разбил флот в триста кораблей и не уничтожил, может быть, пятьдесят.

— Я должен потопить каждый Турецкий корабль, Хоук, — стоял на своём дон Хуан.

— Но ты можешь потерять свой собственный флот, сударь. Через двенадцать часов начнётся шторм.

Дон Хуан посмотрел на небо.

— Что ты предлагаешь?

— Нам надо найти укрытие, сударь, и как можно быстрее. Недалеко отсюда есть бухта, где мы будем в безопасности, пока шторм не закончится. — Энтони усмехнулся. — Улуч-Али всё ещё будет закупорен в Лепанто, когда мы вновь отправимся в плавание.

Дон Хуан сначала усомнился, затем кивнул и отдал приказ. Флот христиан направился в укрытие.

Теперь можно было залатать дыры, полученные в битвах. Среди раненых Энтони обнаружил Сервантеса. Запястье его левой руки было забинтовано, кисти больше не было.

— Мне отрубили руку, — с гордостью в голосе сказал Сервантес. — Хирургу пришлось только завершить начатое.

Энтони пришёл в ужас от такого несчастья, но юноша казался на удивление жизнерадостным.

— Этот случай убедил меня, господин, — продолжил поэт, — что никто не может идти против своей судьбы. Я был приговорён и должен был потерять руку в Испании. Я покинул Испанию, чтобы потерять руку, служа Испании. Но это только доказало мне, что Бог милостив: ведь я был приговорён потерять правую руку, а потерял левую. Я всё ещё могу писать. — Сервантес усмехнулся. — Ты же не станешь отрицать, что теперь мне есть, о чём писать, монсиньор?

Не думая о своей судьбе, Хоквуд сел в лодку и направился к пробитой в нескольких местах галере Колонны. У него была определённая цель.

Картина здесь была такой же, как и на всех остальных кораблях: изнурённые люди сидели группами, пили вино, ужинали, обматывали раны, вспоминали и хвастались.

— Рад видеть тебя, Хоук! — приветствовал его Колонна, обнимая.

Даже кардинал де Гранвела, которого не было видно во время сражения, улыбаясь, сказал:

— Это великая победа!

— Каждый выполнял свои долг, — ответил Энтони.

— Кроме этого предателя генуэзца, — отметил кардинал. — Его следует повесить на мачте.

— Он ошибся, святой отец. Никто не может быть повешен за честную ошибку. Но мне нужна информация, монсиньор, — ответил Энтони и обратился к Колонне: — Твои корабли атаковали галера Пертав-паши?

— Мы захватили её. Она здесь, — кивнул Колонна.

— Что с пашой? Он погиб?

— Точно не знаю, там кто-то уцелел. Человек шесть ещё живы. Завтра прикую их к скамьям собственного судна.