Читать «В Зарницах» онлайн - страница 9

И зазвенели, будто колокольчики, защебетали и скрылись в лесной прохладе ребята.

— Гляжу я на вас, Филипп Семёнович, — всё ещё не отводя глаз от опушки леса, — говорит зачарованная тётя Вера, — вы будто отец родной с ребятами-то.

— Отец? — двинул усами председатель. — А кто же? Раз председатель — значит, отец!

Убежали ребята, ушёл Семёныч. У костра тётя Вера — бригадный повар. То глянет на опушку леса, то вслед председателю, то в луга, где звенят косы, стрекочут сенокосилки, ржут кони и встают один лучше другого стога сена.

«Ой, чего это я загляделась! — упрекнула сама себя Павловна. — Не опоздать бы с обедом».

ЧЕГО ИСПУГАЛСЯ ЛОСЬ

Вечером егерь Серафим Савельевич, он же колхозный пчеловод, рассказал, как на него в лесу напал лось.

— Да такого страху на меня нагнал, что и теперь иду по лесу да гляжу, не видать ли где его, проклятого! Хорошо, в чащобе это было, лес-то и спас, а то бы запорол, не иначе, — так закончил свой короткий рассказ егерь.

А в два часа ночи, в полной апрельской темноте, мы пробирались к лесному озеру на утиную охоту. Моя подсадная утка Катька недовольно покрякивала в корзинке и испуганно кричала и билась крыльями, когда я, оступившись в яму или запнувшись за валежину, неуклюже падал в жухлую, сырую траву, а корзинка с Катькой летела куда-то в сторону…

Но вот наконец и озеро. Собственно, никакого озера не видно. Перед нами толстое, густое облако тумана. По каким-то одному егерю известным приметам он идёт в это облако по колено в воде к шалашу. Идёт не прямо — делает обход глубоких мест и подводных пней и кочек.

— Левее, левее, а то оступишься и прямо с головой — яма… Тут колодина, перешагни, не становись на неё — скользкая… — то и дело предупреждает меня старик.

Подошли к шалашу. Внутри шалаша — скамеечка, в стенах — бойницы: ружьё просунуть и наблюдать, что делается на воде. Крыши нет — можно стрелять пролетающих над головой селезней. Привязали к колышку Катьку: обрадовалась, купается в воде и кричит на всю округу.

Егерь ушёл. Ещё темно. Туман будто стеной отгородил от меня Катьку…

Уселся поудобнее на скамеечку и наслаждаюсь ранним весенним утром. Где-то вверху над моей головой токует бекас, в лесу воркует без умолку витютень, поют дрозды, то тут, то там откликается цапля: «А! А! А!..»

Темнота отступает, туман, будто испугался чуть заалевшего неба, куда-то исчез. Впереди меня на воде Катька охорашивается и то и дело глядит в небо, склоняя набок то вправо, то влево свою точёную голову.

Хорошо! Какую-то силу в себе чувствую непоборимую, и в голове только одна мысль: «Как хорошо на земле жить человеку!» Но что такое? Сзади к шалашу кто-то идёт. «Кому больше, как егерю, сюда идти. Но зачем? Ишь как расшлёпался по воде! И что ему нужно? Испортит всю охоту!» — думаю я и не хочу даже обернуться, глянуть. Последнее шлёпанье — и за спиной у меня нечеловечий шумный вздох. Я встал и обернулся. В жар бросило, и ноги в коленках, будто на пружинах, туда-сюда дрожат. На меня глядел маленькими добрыми глазками, будто, ископаемое чудовище, великан лось. «Ну вот, — думаю, — и конец пришёл, раздавит он теперь меня, как муху, что ему стоит». А мне и податься некуда, как в клетке, ни взад, ни вперёд. Лось стоит, переминаясь с ноги на ногу, и тянется ко мне своей тупой мордой.