Читать «Рыбка из «Аквариума»» онлайн - страница 56

Пара поднялась по ступенькам входа в метро «Библиотека им. Ленина», и тогда Серко решился.

— Извините! — сказал он.

Миров обернулся и тотчас узнал — а, собственно, кого? Он не знал ни имени, ни фамилии военного нелегала — и сказал своему спутнику:

— Иосиф, извини? Это мой друг по Ашхабаду. Давай звони! И чаще забегай, как сегодня. А то зазнаешься…

Когда Григулевич вошел в метро, Миров спросил:

— У вас все в порядке? — и, увидев утвердительный кивок нелегала ГРУ, произнес: — А, собственно, как мне вас величать? Хотя бы любое имя.

— Мое настоящее — Петр. Я, без дураков, рад встрече. В Комитете вы под крышей?

— Нет! — быстро ответил Миров, но тут возникла долгая пауза: ему так хотелось рассказать все как было, поплакаться в жилетку, этот труженик ГРУ вызывал симпатию, располагал. Но как решиться? — Во-первых, мы не из одной конторы, во-вторых, я оставил это дело. Ушел!

— Как? Из ПГУ не увольняются! — На лице подполковника рисовалось неподдельное удивление.

— Это долгий разговор. Кто ищет, тот и у плешивого на лысине найдет вошь.

— Мой отец любил говорить: кто силен, тот и умен.

— Спасибо! Пусть будет так. Действительно, — и Миров произнес по-испански: — El que nace para tamal del cielo le caen hojas. Помог один добрый человек, в ПГУ слово этого генерала значило многое.

— Вот как! — изумился его собеседник.

— Похоже, нам не о чем говорить?

Петр встрепенулся, лицо его озарила добрая улыбка.

— Ну, что вы! Давайте потолкуем. Пять лет! Столько воды утекло. Я вот искал Шевченко. Толковым был у нас руководителем. Потом его неожиданно отозвали. Говорят, сейчас вкалывает в одной из латиноамериканских стран. А вот таких, как он, все меньше… Вот и вы — ушли. Хочу знать, что происходит. В Москве больше не с кем откровенно перекинуться словом. И вдруг повезло! Чего нам в молчанку играть.

Миров поколебался. Но потом махнул рукой: а почему бы и не просветить старого знакомого?

Они спустились на площадку перед входом в Библиотеку Ленина и тут Миров многое рассказал подполковнику Серко о том, что происходит в стране, в низах партии, в ее верхах. Как-никак он работал в Госкомитете, существовавшем на правах отдела ЦК КПСС, переводил беседы Микояна, Косыгина, Хрущева.

Более другого в память Петра Серко врезалось суждение Мирова о том, что Хрущева напрасно, по-глупому обозвали «кукурузником». Идея была правильной, разумное внедрение культуры маиса в экономику СССР могло спасти животноводство, поправить положение с хлебом. Однако бездушное и бездумное угодничество, вирус подхалимажа «чего изволите-с?» испохабили идею. Недруги же Хрущева, не прощавшие ему XX съезда, критику Сталина, «оттепель», которые могли обернуться опасными последствиями для их собственного благополучия, стали действовать по принципу «чем хуже, — тем лучше». Уничтожили вековые поля льна, приказали сеять кукурузу в районах ей потивопоказанных: в Карелии, Архангельской области, на Севере. И это маисовым зерном, привезенным из южных штатов США! Наносился явный вред, но он ударял по Хрущеву.