Читать «Поле сражения» онлайн - страница 275

В забытую, по словам Чупалова, богом Тагуру, где жила «бандитка» Пелагея Широбокова, я поехал с тайной надеждой, что женщина эта видела не очень многих людей и Тарасову должна запомнить.

– Как не помнить? Помню. Как чичас вижу. Добрая была. Дитё купала в корыте, за мной присматривала. Помню…

Старушка наотрез отказалась сесть, стояла у окна – старенькая, обутая в сыромятные чирки, с тяжёлой клетчатой шалью па плечах, на которой от времени обтрепались кисти – и говорила тихо, немногословно.

– Стриженая она была, как не по-нашему. Прожила у миня три дни. Как-то села за стол, наган достала. Ну, думаю, грешная, хошь бы ты убила меня. А потом хватилась – дитё-то! – испужалась. А она чистить его стала.

– А вот на эту женщину она не походила? – показал я ей снимок.

– Не, не походила. И глаза не таки, и нос, лицо вроде как круглое…

Я поблагодарил её и поднялся уходить. Она пошла проводить меня. Дверь заперла на замок. Потом закуталась поплотнее. Я протянул для прощания руку. Не взяв её, она посмотрела мне в глаза.

– Може, где Васю стренешь, накажи, чтоб приехал. Помру скоро.

Я торопливо кивнул и вскочил в седло. При выезде оглянулся. Широбокова стояла одна на пустой улице возле своей косой избы, кутаясь в серую шаль…

Оставался последний адрес, самый безнадёжный из всех – адрес Афанасия Ивановича Копылова, уроженца села Тарай, где в последний раз видели отряд Машарина. В избе его отца ночевала тогда вместе с ранеными Нюрка Тарасова. Жил Копылов теперь в другом селе, большом и богатом: стучал на пригорке мощный дизель, подававший к избам электричество, оно светилось в фонарях у многих крыш, крытых шифером или свежим тёсом, сочилось сквозь щели ставней, кричало хриплым репродуктором возле клуба, пересказывая всему селу диалоги идущего там фильма.

У колодца я тормознул, спросил у запоздавшей хозяйки, где живёт Копылов, и она показала на присадистый, в пять окон по фасаду домище в центре села.

– Ну, кого там ишшо нелёгкая? – отозвались на стук в глубине двора.

Белея в сумерках сорочкой, вышел хозяин, тощий, жилистый мужчина лет пятидесяти. Посмотрел на меня, не признал, увидел мотоцикл, понял: издалека человек. Пригласил в избу.

– Проходите смело, собаки нету. А в пору хоть волкодава заводи: цельный вечер покою не дают. То стакан им подай, то воды вынеси, а которые так и луку не стесняются попросить – распивают у клуба, лихоманка их задери!

В доме ещё не спали. Приземистая, похожая на карикатурных купчих хозяйка, подвижная и смешливая, шикнула на ораву детей.