Читать «Аппассионата. Бетховен» онлайн - страница 164

— Мой дорогой, славный...

— Оставьте, Хартль! — с ехидством в голосе перебил его Бетховен. — Я прекрасно знаю, чем кончаются такого рода кантилены. И потом, лестью я сыт по горло. Скажите лучше, я должен буду играть или дирижировать бесплатно? Или от меня требуется ещё что-нибудь?

— Второго сентября академия...

— Концерт? В какое время?

— Я собираюсь устроить представление в пользу бедных актёров, вдов, сирот и ветеранов нашего Венского театра. Поймите, Бетховен, сейчас у французов очень много...

— ...награбленных денег. Довольно убедительный довод.

— Может быть, даже удастся убедить императора Наполеона милостиво согласиться занять ложу... Надеюсь, вы меня понимаете.

— Неплохая идея. — Глаза Бетховена сузились и полыхнули злым огнём. — А как насчёт программы?

— Всё на ваше усмотрение.

— Даже так? Тогда, может быть, возьмём в качестве прелюдии увертюру к драме Коллина «Кориолан»? Там, помнится, главный герой — изменник. В конце пусть прозвучит моя Пятая симфония, она также весьма поучительна, ну, а в середине как Piece de persistence моя «Героическая симфония».

Хартль недоумённо вскинул брови и, видимо, хотел было возразить, но лишь пробормотал маловразумительные слова благодарности и поспешил откланяться. Бетховен проводил директора театра до порога.

— На сей раз я руководствуюсь не слишком благородными мотивами, друг мой. Пока я буду рвать зубами лошадиную печень, поразмыслите хорошенько над программой.

Маркиз де Тремон передал приглашение императору, но Наполеон накануне концерта отбыл в Париж.

Французы предпочли отправиться в Бургтеатр, где труппа одного из парижских театров ставила французские пьесы и оперы, и это, собственно говоря, было в порядке вещей.

Но немцы, которым гораздо более пристало посещать немецкие оперы или концерты немецкой музыки, также толпами устремились в Бургтеатр, показав тем самым, что полностью утратили чувство национального достоинства.

Бетховену пришлось дирижировать перед почти пустым залом. Через несколько дней он зашёл в книжную лавку и убедился, что на её прилавках нет ни одной немецкой книги. Проклятый венский сброд, разом позабывший имена Гёте, Шиллера, Лессинга и Иммануила Канта! Их словно никогда и не было на свете.

Он решил просмотреть свежие номера журналов и зашёл в кофейню. Господа французские офицеры курили, естественно, не доступный для простых смертных хороший английский табак. Изданные их повелителем законы предназначались вовсе не для них.

Теперь и здесь всё было устроено на французский манер. В верхнем углу каждой газеты красовался наполеоновский орёл, а французские офицеры гордо, как петухи, расхаживали между столиками, звеня саблями и шпорами, и преимущественно произносили только одно слово:

— L’empereur! L’empereur!

Бетховен, не помня себя, так сильно ударил кулаком по столу, что на нём подпрыгнули и задребезжали пустые чашки, и заорал, глядя прямо в лицо одному из офицеров:

— Да если бы я разбирался в стратегии так же, как и в контрапункте, вашему императору пришлось бы очень несладко! Я бы уничтожил его!