Читать «Аппассионата. Бетховен» онлайн - страница 115

— Довольно скоро.

— Таково желание Галленберга?

— Разумеется, он безумно влюблён, и потом... мои родители также хотят этого брака.

— Твои родители?

— Да, они говорят, ты пока ещё не признан как музыкант, Галленберг же граф, и все утверждают, что он весьма талантливый композитор. Мне же, как и Жозефине...

— Не стоит её сюда примешивать, — мягко возразил он. — По-моему, мы уже всё друг другу сказали. Или нет?

— А «Лунная соната»! Ты не забыл, что обещал посвятить её мне?

— Я всегда держу слово, Джульетта. Если хочешь, можешь даже распустить в салонах слух о несчастном композиторе низкого происхождения, который был безумно влюблён и потому написал в твою честь сонату. Люди любят такие слезливые истории.

Он вновь склонился над партитурой, но внезапно резко вскочил и обернулся. Когда же он в последний раз ел?

Комната была пуста.

Город он покинул без всякого сожаления, взяв с собой только самые необходимые вещи. Дом, в котором он снял на лето квартиру, походил на замок или, скорее, даже на караульное помещение у ворот замка. Это было здание с двумя пристройками. В середине арка, производившая довольно мрачное впечатление. Однако, пройдя её, можно было попасть на весьма опрятный хозяйственный двор.

Распаковать вещи, кое-как устроиться и работать, работать, работать... Прошло несколько недель, и вдруг однажды кто-то пропел у порога его комнаты мелодию основной темы его Второй сонаты.

Бетховен рывком распахнул дверь. Его лицо сразу же помрачнело и живо напомнило грозовую тучу.

— Ля мажор, а не до Мажор, господин слуга с графским титулом! И он ещё осмеливается играть на виолончели! Взяли бы лучше вместо неё жареного гуся или тушу оленя!

Его сиятельство Цмескаль фон Домановец, чиновник придворной венгерской королевской канцелярии, вытер платком лоснящееся добродушное лицо и хитро подмигнул, показывая на зажатую под мышкой коробку.

— Не соизволят ли его превосходительство расписаться в получении, чтобы я как можно скорее смог отряхнуть со своих ног пыль этого разбойничьего логова?

Вместо ответа Бетховен рывком втащил приятеля в комнату.

— Ох-ох-ох! Все вам кланяются, желают здоровья и всё такое прочее. А как вообще обстоят ваши дела?

— Хорошо. — Прозвучало, правда, не слишком убедительно.

— Тем не менее я полагаю, что ваше изгнание сюда объясняется причудами доктора Шмида.

— Цмескаль!

Граф успокаивающе помахал гусиным пером:

— За исключением немногих ваших друзей, которых можно перечесть по пальцам, никто не знает ни о докторе Шмиде, ни о болезни ваших ушей.

— Боюсь, вы нагло лжёте, Цмескаль.

— Разумеется, но пусть вас это не тревожит. У вас ещё бывают видения?

— Уже довольно долго не было, хотя недавно...

— Вы гипохондрик, Бетховен. Выкиньте этих сверчков из головы.

— Не знаю, Цмескаль. Доктор Шмид постоянно возвращается к этой теме. Ему кажется, что он делает это тактично и незаметно, но я всё замечаю. Он спрашивает, как я сплю ночью, не тревожит ли меня стрекотание сверчков. Тебе он ничего толком не скажет, но означать это может только одно: моё состояние вскоре ухудшится и я окончательно потеряю слух.