Читать «Воскресни за 40 дней» онлайн - страница 83

Кессинджер в моих глазах являлся символом бесконечной доброты и правосудия, граничащего с милосердием к тем, кто переступил черту дозволенного.

Но Байкорт был тираном. Полной противоположностью. И пусть он ходил под щитом правосудия, мне казалось, что к нему мужчина не имел никакого отношения. Он не слишком отличался от своего брата. Смерть Хагрида лишь усилила его озлобленность на весь мир. Неприязнь, быть может, зародившуюся в самом детстве, ибо пусть и редко, но я подмечал неожиданную смену настроения на его мужественном, обросшем жесткой щетиной лице: от грозного к обиженному. Совсем как у ребенка.

Сегодня последний день пребывания Алексиса в Фризенвейне. Ходят слухи, что его уже завтра перевезут в Амстердам.

Байкорт дежурил сейчас в участке. Мужчина, потерявший брата якобы по вине восемнадцатилетнего парня, который сидел в камере совсем рядом с ним. Мне стало страшно.

Вечерело. Я зажег настольную лампу. Схватил первый попавшийся измазанный чернилами желтый листок бумаги и ручку. Принялся писать. Изливать душу на этой затхлой бумажонке, обреченной на сожжение, дабы вместе с ней превратились в пепел и мои переживания. А их становилось больше с каждым днем.

Я боялся наступления своего конца. Каким же он будет?

Вышла одна страница. Я поставил подпись и потянулся к спичкам, когда вдруг в лицо мне ударил закатный свет солнца. Я зажмурился, выставив руку перед собой, и закрыл окно дырявыми шторами. Взглянул на листок бумаги и неожиданно для себя забыл о спичках. В голову мне пришла другая идея.

Взяв новый лист, принялся писать.

Через час я добрался до полицейского участка. Дверь, к моему великому счастью, оказалась открыта, будто сама судьба благоволила мне, а удача повернулась лицом.

Я осторожно зашел внутрь. Байкорта не было на месте.

– Уже завтра на рассвете ты отправишься в Амстердам. До утра потерпишь, – услышал я его хриплый голос в коридоре, где некогда в камере сидел Алексис, и… о боже, он действительно был там!

– Но… – Во мне обострились все чувства, когда послышался его голос. – Я хочу пить. Дай сумку, бутылка там.

– Смертную казнь бы тебе, а не воду! Жаль только, что этот добряк Кесси не даст тебе попасть за решетку надолго, уж я бы тебя убил, окажись вместо него на месте тогда! Не жди от меня сочувствия, сопляк.

Но не было в словах Байкорта злобы или обиды за смерть брата. Издевка. Он потешался над Алексисом, отказывая ему в необходимом. Держал в руках бутылку и болтал ею. Он открыл крышку и с усмешкой вылил воду на пол прямо перед решеткой. Животное.

– Пей. – И он разразился смехом, швырнув бутылку в камеру. Та отскочила от прутьев, приземлившись прямо у его ног. – Вернее, слизывай.

– У тебя длинный язык. Эта работа как раз по твоей части.

Смех затих. Байкорт приблизился к решетке вплотную, и за его широченной спиной я не видел Алексиса, стоявшего прямо перед ним.

– Слушай внимательно, ублюдок, – мужчина задыхался от гнева, – еще одно слово, и будешь спать в комнате для допросов. Без койки, стола, свежего воздуха. В наручниках. На холодном полу. В абсолютной тьме. Ты меня понял?!