Читать «Зеркало для героя» онлайн - страница 24

Углекоп Мармеладыч балансировал на их вытянутых нервах, шутил, критиковал, выносил сор из избы. Он задавал детские вопросы: почему даже милиции ночью страшно ходить по улицам? Почему в горном техникуме изучают новую технику по старой американской врубовке «Джеффри», которой уже нет ни на одной шахте? Почему у кое-кого из руководства расписывают потолки квартир сценами охоты, а рабочих на шахте «Зиминковская» селят в недостроенное общежитие? Почему отключили электричество главному санитарному врачу?.. Эти «детские вопросы» были известны Пшеничному по газетам последних дней, конферансье лишь немного выпятил их парадоксальность. Но о санитарном враче он слышал впервые. Это надо было проверить.

— Очернительство! — громким шепотом пояснил Янушевский, высунувшись из кресла. — Мы пришли культурно отдохнуть, а не выслушивать этот бред.

— Еще поговорим, — возразил Пшеничный.

Напоследок конферансье привел еще один парадокс. При театре есть маленькая кочегарка с одним маломощным котлом. Театр и актерское общежитие отапливаются по очереди: чем больше спектаклей, тем холоднее. Артисты отдают зрителям свое тепло. Но театру отказано в капитальном ремонте. «Ну что ж, — закончил конферансье. — Лишь бы вам было тепло у нас!»

Он покинул сцену, ему невесело похлопали. Многим было неприятно. После концерта к Пшеничному подлетел маленький энергичный директор театра и стал извиняться, прижимая к груди пухлые ладошки:

— Мармеладыч сам решил, для общей пользы. Зимой вправду невыносимо холодно. Ежедневно два-три товарища заболевают. А кем заменять? Но вы не подумайте, что мы не понимаем момента. Все понимаем. Ничего не поделаешь. Будем ждать. А Мармеладыча мы сами накажем. Ну и что, что холодно? Неженка какой! Вы извините, милый Владимир Григорьевич, он хотел как лучше…

— Очернительство!  — громко возмутился Янушевский, хотя директор обращался не к нему. — Кто вам дал право?

— Извините, пожалуйста. Мы накажем… Но холод… Амундсен говорил, что нельзя привыкнуть к холоду.

— Хотите сказать, что у нас как на полюсе? Вы отдаете себе отчет?

— Больше не повторится, — директор театра беспомощно поглядел на Пшеничного. — Но мы не занимаемся очернительством! Это же юмор, вы же понимаете?

— Понимаю, — сказал Пшеничный. — Товарищ Янушевский преувеличивает. Большевики критики не боятся, надо бороться не с критикой, а с недостатками. В выступлении вашего артиста нет очернительства. Оно — своевременно.

Пшеничный пожал руку еще более оробевшему директору и отпустил его. Тот отошел, потом вернулся. Пшеничный и Точинков знакомились с четой Устиновых, которую подвела Катя. Директор кашлянул, тронул Пшеничного за рукав:

— У нас есть средства на ремонт, а строители отмахиваются от нас.

Точинков приветливо расспрашивал Кирилла Ивановича Устинова о его взрывобезопасных лампах дневного света.

В зале перед сценой было тесно, Янушевский отстранил директора и буркнул:

— Имейте совесть.

Пшеничный, однако, попросил его решить вопрос, что, конечно, означало больше чем просьбу.