Читать «Зеркало для героя» онлайн - страница 23

Муж помахал рукой, но его заслонили и окружили, о чем-то просили, предупреждали и просто напоминали о своем существовании.

Катя с Лидией пошли навстречу ему. Они оторвали Пшеничного от начальника горотдела милиции, докладывавшего о каких-то засадах, и повели в зал, попутно выловив из другой группы Кирилла Ивановича, высокого очкарика с лауреатской медалью.

Концерт был неплохой. Началось с того, что худощавый конферансье заметил выпорхнувшую из черного бархатного занавеса подпрыгивающую моль и, хлопнув ее, сказал:

— Будьте как дома!

Потом артисты пели песни «Хороша страна Болгария, а Россия лучше всех», «Катюшу», «Три танкиста».

Катя вспомнила, что муж иногда кричит во сне, когда ему снится фронт, и ей захотелось сказать ему что-то сердечное, что могла сказать лишь она одна, потому что другие должны были говорить ему не то, что хотелось, а то, что требовалось.

— Володя, — шепнула Катя и подтолкнула локтем его руку.

— Что?

— Просто так. — Она улыбнулась.

Он тоже подтолкнул ей руку, показывая, что я, мол, рядом, и продолжал смотреть на сцену.

На мгновение она представила себя важной персоной: ее окружают люди, жаждут ее участия, на мужа не обращают внимания. «Ты не забудь вовремя забрать детей, — напоминает она ему на бегу. — Вернусь поздно. Приехал заместитель министра. А мы с ним земляки, оба грушовские…» — «Снова уходишь, — вздыхает муж, — ты меня совсем забыла!» — «Ничего, жди. — Она строго глядит на него, чтобы он проникся чувством ответственности. — Если любишь — жди».

Эта выдумка рассмешила Катю. Чего не приходит ей в голову, когда Володя занят! А вот еще купит он себе костюм, а она ему запретит носить — аполитичный, дескать, костюмчик.

Тем временем веселый конферансье снова вышел, и на сей раз на нем была форменная тужурка и фуражка со скрещенными молоточками.

— Я — Углекоп Мармеладыч, — представился он. — Тружусь не первый год как известный мастер угля. — Прошелся по сцене туда-сюда и, приставив ладонь к щеке, словно по секрету сообщил: — Вчера меня фотографировали в газету. Фотограф разглядел меня, не понравился я ему.

Конферансье изобразил нахального корреспондента — примерился будто фотографировать, потом вытащил из кармана опасную бритву и стал брить Углекопа Мармеладыча, то есть конферансье брил воображаемого человека, то держа себя за нос, то примеряясь, не подровнять ли и нос, то хватая себя за ворот и удерживая от побега. Затем спрятал бритву, достал галстук, завязал:

— Теперь на человека похож.

Пшеничный и другие местные товарищи поняли, что имеется в виду Боб Кауфман из молодежной газеты, во всяком случае, все его приемы были тут как тут. Точинков тоже узнал; он оглянулся, чтобы разделить с соседями свое узнавание, чтобы они одобрили его догадливость. Пшеничный сказал: «Сейчас еще будет», а Янушевский, зная язву Мармеладыча, поморщился: «Не то!»

И действительно, конферансье стал выдавать такие штучки, что работники комбината затаили дыхание. Похоже, заместителю министра можно было завершать командировку, все равно более яркой картины он уже не получит.