Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 1» онлайн - страница 42

— Руку дайте. Пойдем. Птиченька.

Вышли на площадь, разбежавшуюся и прилегшую в отдалении красными домами.

Мужчина глянул в упор и расставил ноги шире, устойчивее:

— Во-первых, я вас люблю. Во-вторых, — загнул второй палец с приятным круглым ногтем, — я вам смогу понравиться, я знаю. В-третьих, долго не протянете без посторонней помощи, я же хорошо устроен, вам известно. В-четвертых, не все ли вам равно, а нам с Кириком будет лучше, если мы с вами поженимся.

Она смотрела на все четыре загнутые пальца и на пятый, оставшийся. Он был весь против, один против доводов четырех. Рука стала неприятной. В глаза лезла эта кряжистая, чуть свинцовая, рабочая рука и соблазняла.

Мужчина ждал. Потом вдруг засмеялся, осветив лицо очаровательной улыбкой. Широко взмахнул правой рукой и кинул ладонью вверх:

— На… Хошь?

И победил.

Как было им не залюбоваться!..

Довел до дому, но не вошел.

— Сейчас у нас митинг, между своими, уж я поговорю… Сегодня у меня радость, вы…

Кирик за дверью спросил:

— Мама?

Мужчина взял Птиченьку за плечи.

— Так ты помни, — сказал ей. — Ты невеста Андрея Гвоздева. Этого будет из памяти не стереть. И потом, не бойся…

Поцеловал в губы, она ему ответила.

И расстались.

Вечером стучала воблой о плиту, расколола пять полен. Думалось тихо и просто.

Андрей Гвоздев говорил, что получит две сажени дров. Он — рисовальщик в журнале моряков и печатник, к тому же… Хорошие, смелые руки…

Снился ночью свежий очаровательный рот, на шее пятнышко шрама. Оно росло, стало, как давно не виданный рубль, высунуло язык и захохотало.

Оказалось, что Кирик плакал и надо было к нему встать.

* * *

Действительно, дрова привезли хорошие, березовые.

Екатерина Владимировна помогала их принимать.

Дрова лежали грудою и, если бы не серые крапины, походили бы на гигантские кости. Ничего, впрочем, особенного в них не было, а смотреть приятно.

Екатерина Владимировна думала, что она им благодарна, они родиные, если бы Андрей их не ждал, ей не рассказал — почем знать?..

Теперь, по крайней мере, у Кирика отойдут engêlures на руках. Вот франтоватое слово в устах невесты рабочего. Не беда, нельзя все тянуть книзу. Уравнением на низ ничего не выиграешь.

Кирик прыгал вокруг дров, таская под мышкой поленце.

— Хороши дрова, Кикочка?

— Хорошущие!.. Дядя Андрей нам их дарит? Мы их сожжем.

Он стучал валенкой об валенку. Маленький, в шубке с рыжим воротником, посмеивался и грозил дровам трепаной варешкой.

Птиченька вдруг взметнулась. Выудила со дна души такую мысль… Тяжелая белизна дров высилась, громоздилась над мальчиком, радовала его, он был очарован. Она согреет, приголубит и совьет цепи, могучие, как руки Андрея…

— Уйди прочь, задавят! — приказала Екатерина Владимировна. — Ползи вон, за маму.

И расцеловала крепко.

* * *

— Товарищи, поздравьте. Женюсь.

Андрей Гвоздев всех всполошил.

Печатники с мест повскакали.

— Брешешь? Ну?.. Кого берешь?..