Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 1» онлайн - страница 28

С теми, которых засадили в сарай, — два милиционера, четверо из ячейки и двое техников — было покончено. Милиционеров и ячейковцев били каждого долго нестерпимо мужицким боем. Исколотые вилами, разбитые ружейными прикладами, растоптанные сапогами — они представляли из себя огромные смятые битки, мясо, перемешанное с лоскутьями лопатины, особенно Василий-партийный — около него постарались Хряпов и Рублев.

Бабам убитых тоже досталось: Рублихой и Хряпихой они были исцарапаны в ручьи, и платье на них висело клочьями.

Вот-то хохотали мужики!

Одного техника зарубили топором, а другого, Кольку Круткина, тоже искровянили, — но он выползал на коленях пощаду и ехал теперь вместе с прочим диким ополчением в наступление.

За Ивановым порыскали вершники, порыскали и плюнули; все равно — либо сдохнет, либо им в руки выйдет. Тайга ведь — не что-нибудь.

Разведка по дорогам вперед проехала, понюхала, донесла:

— Неприятелев слыху нет.

После того Гаврила-кожзаводчик на вороном — а тот ржет, урусит слегка — речь держал:

— Граждане-товаришшы! Которы ждали большевиков… Хто пришел? Хапиганы… Тпру-у, ты — чорт! Грабители. Бога ругают и дела нарушают. Все идем противу их! Весь народ поднялси. Чо делают с народом — хозяйство рушат. У меня добро отняли, у еттого отобрали, у того разорили. Дочиста обирают… Эка ты… стой!.. Ну, не стерпела земля надругания — повсеместно, кто с чем попало, противу грабителев идет. Чо дают — от богатых отбирают — ничо. Али и дают — кому? Подзаборникам, зимогорам — в провал. Камуна! Она — кому-то — на выходит, а кому-нет! Сулят все токо — омманщики. Потому сами мы должны в свое мозолистые руки влась взять… Э-э, ты, — дура!.. Граждане товаришшы! Не устоят шалаберники перед миром хресьянским. Не дадимса-а-а! Едем бить камунистов! Бей их — живоглотов! Да здрастват Совецка влась! Ура-а-а!

— Урра-а-а!

— Бей их! Будя!

— Бе-ей! Ура-а! — перекатилось, заклоктало по пестрой толпе, нестройно, однако, и несогласно.

С площади перед школой галдящая армия кричит, ржет, шумит, спорит, бабы тут же причитают-всхлипывают. Солнце уж к западу поглядывало, — повалила на Чигин.

Впереди на вороных игрунах — братья, кожзаводчики Сапожковы, с наганами у поясов: за ними писарь в пиджаке на худой, уназменной, сивой кобыле; а там взводы ополченцев.

Набор каждой деревни составлял отдельный взвод: павловцы Воробьевские, гнилоярцы, боровинские… Тоинскими командовал Рублев, который тоже откуда-то выкопал две винтовки и ящик с патронами, живо по запазухам рассовали тысячу.

Всего бандитов было до двухсот. Близ ста, сказывал Гаврила должны были присоединиться от поскотины — с охраны сняться. Вооруженных винтовками — человек двадцать. У остальных: вилы, топоры, колья, а то и проземленные пятерни одни. Все на-вершнях: без седел — на пестриках, азямах, чапанах и полушубках.

— Разобьем камуницкай отряд-от, — все будет! — обнадеживал сподвижников Гаврила Сапожков.

Но мужики (бо́льшая, пожалуй, часть) — хоть и зевали: бей! — ехали, опустив голову, а нутро дрожало, как холодное.