Читать «Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 1» онлайн - страница 119

После ужина старик встал на молитву и быстро зашептал «Бисмилла рахма иль рахим…»

Молча и бесшумно вошла Айша, убрала поднос, сделала постель. Старик помолился, лег, завернувшись в бурку, и скоро заснул. Ушел спать и хозяин на женскую половину.

Остались мы вдвоем, но Аслан как будто забыл про песню, молча следил, как трещали поленья, слушал дикие горные переклики. Я окликнул его. Он вздрогнул, взглянул на меня и сел поудобней.

«Прошло пять лет. По всей Чечне гремело имя Асира-абрека, отвергшего и бога и людей. Асира прокляла вся страна, его именем пугали детей.

Асир ненавидел людей-рабов, убивал, жестоко мучил их, никому не давая пощады. Он ругался над святыми заветами адата, осквернял коран и его истины… Проклял Асир тех, кто, как зверя, травил его, не видя его великой тоски по человеку, мстил им за себя.

А Нанта, слыша ужасы об Асире, задумчиво покачивала головой и вспоминала былые дни…

Нанта имела уже детей и не стало былой красоты. Из девушки, за которую бились лучшие джигиты, превратилась Нанта в заботливую хозяйку и мать. Кагерман был первым богачом в ауле, пользовался почетом, любил жену и детей.

Но, вспоминая прошлые дни, Нанта чувствовала, что есть в них что-то, чего не давали ей ни Кагерман, ни дети, ни богатство, ни все заботы по хозяйству.

Пыталась Нанта забыть и отогнать воспоминания девичьей жизни, но они упорно возвращались, будили желанье изведать иную жизнь, жизнь вне сытого довольства…

Однажды весь аул взволнованно-радостно высыпал на улицы: люди со злобной радостью передавали друг другу, что убийца и вор Асир-абрек ворвался в казачью станицу, был убит, а тело его выбросили шакалам…

Трусливые шакалы растащили тело абрека, но осталась по нем песня. И будет песня жить до тех пор, пока есть еще сильные люди среди Кавказских ущелий…

Услышала Нанта о смерти Асира и низко склонила голову. Крупные слезы брызнули по лицу…

О чем плакала Нанта — Аллах ведает: темна душа человеческая, еще темней душа женщины…»

Всю ночь ревела буря над горами.

Всю ночь два потока стонали и плакали у скал.

Всю ночь хлестал ветер дождем и снегом, с хохотом и свистом скакал по вершинам, сдувал лавины, снежным вихрем плясал по утесам и ущельям…

Стихи

Владимир Василенко

Творчество

Как погонщик смуглолицый, Понукающий волов, Я плетусь за вереницей Мерно шествующих слов. И размеры мне не тяжки, И к перу я приобвык, Но бывает, что в запряжке Заведется буйный бык, И на белой глади луга, Там, где синяя трава, Взгромоздятся друг на друга Непослушные слова. И тогда не до дремоты, — Не глазей по сторонам, А старайся под ярмо ты Втиснуть шеи шалунам. С этой бычьею повадкой, Обессилевши в борьбе, Засыпаю над тетрадкой, Как погонщик на арбе.

А. Гербстман

Картечью им шею прошей!

«Картечью им шею прошей! Зажарь пулеметом на славу!» Людскую, разбухшую лаву Отплюнули зубы траншей.         Уверенно было и просто         Солдату погибнуть, когда,         Заржавев, ломались года         Могучими ребрами моста. И в небо, разинувши рты, Щетиною пушек шершавы, В зеленых предместьях Варшавы Взрывались крутые форты.         По ночи по долу, что задран,         Рефлекторов пальцы висят.         Торговая — дом шестьдесят —         Раздолие радостным ядрам. Но ты в этом доме жила, Не мудрой, а свежей и белой, И ты ожидала несмело От неба два нежных крыла.         Во вздыбленной плоти отверстий,         Где слиты цемент и тоска,         Я только сумел отыскать         Твой маленький, маленький перстень. Над бедным покоем твоим — Всего он дороже и кротче — Шмыгнул обезумевший летчик — Приявший твой дух, серафим.         Не больно совсем и знакомо         Истлели теперь навсегда         Мои молодые года         В скелете умершего дома. Орудия глуше галдят, Скудеет дыхание серы… Ко мне наклоняется серый, В запыленной каске солдат.